Любовь Аркус
«Чапаев» родился из любви к отечественному кино. Другого в моем детстве, строго говоря, не было. Были, конечно, французские комедии, итальянские мелодрамы и американские фильмы про ужасы капиталистического мира. Редкие шедевры не могли утолить жгучий голод по прекрасному. Феллини, Висконти и Бергмана мы изучали по статьям великих советских киноведов.
Зато Марк Бернес, Михаил Жаров, Алексей Баталов и Татьяна Самойлова были всегда рядом — в телевизоре, после программы «Время». Фильмы Василия Шукшина, Ильи Авербаха и Глеба Панфилова шли в кинотеатрах, а «Зеркало» или «20 дней без войны» можно было поймать в окраинном Доме культуры, один сеанс в неделю.
Если отставить лирику, «Чапаев» вырос из семитомной энциклопедии «Новейшая история отечественного кино», созданной журналом «Сеанс» на рубеже девяностых и нулевых. В основу этого издания был положен структурный принцип «кино и контекст». Он же сохранен и в новой инкарнации — проекте «Чапаев». 20 лет назад такая структура казалась новаторством, сегодня — это насущная необходимость, так как культурные и исторические контексты ушедшей эпохи сегодня с трудом считываются зрителем.
«Чапаев» — не только о кино, но о Советском Союзе, дореволюционной и современной России. Это образовательный, энциклопедический, научно-исследовательский проект. До сих пор в истории нашего кино огромное количество белых пятен и неизученных тем. Эйзенштейн, Вертов, Довженко, Ромм, Барнет и Тарковский исследованы и описаны в многочисленных статьях и монографиях, киноавангард 1920-х и «оттепель» изучены со всех сторон, но огромная часть материка под названием Отечественное кино пока terra incognita. Поэтому для нас так важен спецпроект «Свидетели, участники и потомки», для которого мы записываем живых участников кинопроцесса, а также детей и внуков советских кинематографистов. По той же причине для нас так важна помощь главных партнеров: Госфильмофонда России, РГАКФД (Красногорский архив), РГАЛИ, ВГИК (Кабинет отечественного кино), Музея кино, музея «Мосфильма» и музея «Ленфильма».
Охватить весь этот материк сложно даже специалистам. Мы пытаемся идти разными тропами, привлекать к процессу людей из разных областей, найти баланс между доступностью и основательностью. Среди авторов «Чапаева» не только опытные и профессиональные киноведы, но и молодые люди, со своей оптикой и со своим восприятием. Но все новое покоится на достижениях прошлого. Поэтому так важно для нас было собрать в энциклопедической части проекта статьи и материалы, написанные лучшими авторами прошлых поколений: Майи Туровской, Инны Соловьевой, Веры Шитовой, Неи Зоркой, Юрия Ханютина, Наума Клеймана и многих других. Познакомить читателя с уникальными документами и материалами из личных архивов.
Искренняя признательность Министерству культуры и Фонду кино за возможность запустить проект. Особая благодарность друзьям, поддержавшим «Чапаева»: Константину Эрнсту, Сергею Сельянову, Александру Голутве, Сергею Серезлееву, Виктории Шамликашвили, Федору Бондарчуку, Николаю Бородачеву, Татьяне Горяевой, Наталье Калантаровой, Ларисе Солоницыной, Владимиру Малышеву, Карену Шахназарову, Эдуарду Пичугину, Алевтине Чинаровой, Елене Лапиной, Ольге Любимовой, Анне Михалковой, Ольге Поликарповой и фонду «Ступени».
Спасибо Игорю Гуровичу за идею логотипа, Артему Васильеву и Мите Борисову за дружескую поддержку, Евгению Марголиту, Олегу Ковалову, Анатолию Загулину, Наталье Чертовой, Петру Багрову, Георгию Бородину за неоценимые консультации и экспертизу.
Театр Акимова, соединяющий гражданский пафос сатиры и смелый прием сценического обобщения, отточенный внешний рисунок и дух свободной импровизации, был той плодотворной средой, которая позволила развиться плеяде актерских индивидуальностей. Среди них одно из первых мест принадлежало Елене Владимировне ЮНГЕР — верному другу и спутнице Николая Павловича. Выпускница Школы русской драмы при бывшем Александринском театре, дебютировавшая в Москве у Николая Охлопкова, она вскоре стала участницей Ленинградской экспериментальной мастерской и навсегда связала свою жизнь с Акимовым...
Мы встретились с ней накануне юбилея Н. П. Акимова.
— В 34-м я закончила сниматься в «Крестьянах» и уже ожидала дочку, когда Николай Павлович принял Театр комедии. Познакомились мы раньше, в мастерской Мюзик-холла, куда он меня и отбирал. О моем зачислении в труппу театра пока не было речи — решили, что сразу мой приход неуместен. Вскоре меня пригласил Сушкевич в Пушкинский театр. В это время Николай Павлович поставил свой первый спектакль в Комедии — «Собаку на сене» Лопе де Вега в блестящем переводе Михаила Леонидовича Лозинского... И вдруг исполнявшая роль Дианы Ирина Гошева сорвала голос. Николай Павлович сказал мне: «Можешь выручить? Положение безвыходное...».
Ночью учила текст, ввели меня за одну репетицию. Очень старались помочь партнеры. Конечно, это не было удачей, но не было и провалом.
Неожиданный ввод стал счастливой возможностью для моего перехода, хотя он и состоялся только в 36-м году.
В те годы Акимов много ставил классику, это был период радостного, полного восприятия жизни, когда все получалось... Хотя время переживали тяжелое — мы уже недосчитывались рядом многих знакомых и сами были готовы к аналогичной участи. Но в Николае Павловиче было сильно жизнеутверждающее начало, какая-то внутренняя свобода. Радость, праздничность театра становились своего рода протестом против окружающего страха.
В те годы вокруг театра был создан своеобразный культурный слой — у нас постоянно проходили вечера, на которых бывали композиторы, ученые, поэты... То были не официальные, а дружеские встречи. В нашем нижнем фойе (верхнего еще не существовало) ставился длинный стол с самоваром и сушками (только и всего), но скромная трапеза восполнялась общением, особой душевной приподнятостью атмосферы. Труппа была меньше, но очень дружная. До войны она считалась одной из лучших в стране.
В ней было пять героинь — Гошева, Зарубина. Скопина, Сухаревская и я,— и все были дружны всю жизнь... С Сухаревской мы близки до сих пор. А какие были актёры! Тенин, Гарин, Усков... Какие режиссеры приходили в театр — Ремизова, Корф, Юткевич, Козинцев... Николая Павловича всегда привлекали талантливые люди.
Его остроумие искрилось, как фонтан... Непросто поверить, что он был невероятно застенчивым человеком и с трудом заставил себя преодолеть это. Зато обретенная внутренняя свобода многим дарила незабываемые минуты общения с ним...
Когда мы встретились, ему было 32, а мне 23 года. Он был вторым человеком после моего отца, который многому меня научил в жизни. Он весь состоял из особенностей, в нем не было ничего привычного... Говорят, с утратами свыкаешься, но чем больше проходит лет, тем острее не хватает его...
Юнгер Е. Он весь состоял из особенностей... (Записала Наталья БРЖОЗОВСКАЯ)(к 90-летию со дня рождения Акимова) // Экран и сцена. — 1991- 18 апр. (№ 16) с. 10