Фрагмент беседы Эдуарда Церковера с Б. Андреевым

Борис Федорович, кого вы можете назвать своим другом — в полном смысле этого слова?

Петра Алейникова. Петра Мартыновича. Петя был мой истинный друг в полном смысле слова. Не знали, не знали люди, какой он был человек... Для всех — Молибога, Ваня Курский, «ты пришла — меня нашла, а я растерялси!» А он был мыслителем, редкий умница, чистая душа! С ним я чувствовал себя вдвое сильнее, я у него силы черпал. А сам он был раним, остро воспринимал непонимание. На нем ведь тоже был ярлык! Ваня Курский. А он многое, ох как многое мог сыграть...

(...)

НИКОЛАЙ КРЮЧКОВ: «Алейников во всех ролях был достоверен как сама жизнь. Он обладал удивительным талантом соединять свою судьбу с образом исполняемого героя. Эта игра была настолько точной, истинной, что его актерское и человеческое обаяние долгое время оставались непревзойденными. Таланта — на десятерых, и еще останется. Отличный актер, легкий, искристый. Пластика, острая характерность, знаменитая улыбка, неподдельная простота — вот он, Алейников и в жизни такой же, как на экране. А невзгод, да горя в жизни этой было и на десятерых с лихвой».

***

По двенадцать и более часов в сутки работал Петр Мартынович, заражая своим трудолюбием всю съемочную группу. Все, что он успел сделать в фильме, было сделано за 15-16 дней. После этого болезнь окончательно надломила его. Он улетел в Москву и назад не вернулся.
Однажды я спросил его:
— Не устали ли вы?
Он улыбнулся и неожиданно спросил, изменю ли я название фильма.
— Нет.
— Не надо, — проговорил он, — это моя долгая жажда работать, которую я давно не утолял.

1. Соловьев. В. Петр Алейников // Великие и неповторимые                 2. Мансуров Б. Последняя киноэкспедиция. Рассказы об Алейникове // Советский экран. 1968. № 24.