Квартира Ермоловых. Вечер. Небольшая передняя. Из комнат доносится танцевальная музыка.
Смех, разговоры.
В передней Ермолов и Вайнштейн. Вайнштейн немного выпил. Он стоит возле Ермолова, наблюдая, как тот возится с дверным замком. Звук отделенной сирены.
Вайнштейн: Кажется, опять тревога...
Ермолов (не поворачивая головы): Нет, отбой.
Из комнат слышится особенно громкий аккорд.
Вайнштейн: Ты меня извини, но почему ты улетаешь, а она весь вечер танцует?
Ермолов: Слушай, Миша... Иди к чорту.
Вайнштейн: Хорошо. Пожалуйста. Все, что нельзя сказать жене, говорят другу: «Иди к чорту... Пошел вон, дурак. Ты мне надоел, старый хрыч...» А ей говорят только: «Киса» и «Тебе идет это платье». Не спорь. Ты ей говорил сегодня «Киса»?
Ермолов: Ну, говорил.
Вайнштейн: Ну вот! (Задумчиво.) А ведь когда-то ты был человеком... (Пожав плечами.) Впрочем, в жизни надо привыкать к самому худшему, даже к женам друзей. Ты только не сердись, я по-дружески... Понимаешь, твоя жена — это не жена солдата. Это не наша жена.
Ермолов (хитро): Совершенно верно. Это — не ваша жена, это моя жена. И мне уже надоели военные действия между моей женой и моими друзьями.
Вайнштейн: Что я слышу? Уступить без боя? Кого? Тебя! Кому?
Женщине! Нет!
Ермолов (улыбнувшись): Знаешь что?
Вайнштейн (тоже улыбаясь): Итти к чорту?
Ермолов: Ага.
В дверях столовой появляется Лиза в длинном черном платье с глухим воротом и кружевами на рукавах.
Лиза: Был такой тихий, кроткий французский замок. Так нет — ему нужен обязательно своего изобретения. Миша, он всегда был такой?
Вайнштейн: Всегда.
Лиза: Только не придумывай там никаких новых пружин и гирь. Иди скорей. Хорошо?
Ермолов: Хорошо.
Лиза выходят в столовую. Вайнштейн быстро идет за ней.
Вайнштейн (оставаясь с ней в стороне от танцующих): Иди чини с ним замок.
Лиза: Зачем?
Вайнштейн: Если он хочет в последний вечер чинить замки, — чини с ним замки. Тоже мне жена: муж чинит замки, она танцует!..
Лиза: Мишка!
Вайнштейн: Да?
Лиза: Ты просто старый негодяй, я же только что полвечера танцевала с тобой.
Вайнштейн: Вот и плохо.
Лиза (подходя к нему): Миша, ну за что вы меня все так не любите, за что? И ты, и Петя, и Федор Игнатьевич? За то, что он любит меня, да?
Вайнштейн: Нет. За то, что ты его не любишь.
Лиза: Ты непременно хочешь меня обидеть. (Вглядываясь.) Ты просто пьян.
Вайнштейн (с достоинством): Да, я выпил.
Лиза: Я не хочу тебя слушать. (Поворачивается и, заметив стоящего неподалеку Левыкина, подходит к нему, кладет руки на плечи.) Федор Игнатьевич, милый! Мишка меня обижает.
Левыкин: Разве этот толстый ребенок может кого-нибудь обидеть? Он же знает два слова: «У-а» и «ам-ам».
Лиза: Он говорит, что вы все не любите меня за то, что я не люблю Колю. Ну скажите, что это неправда!
Пауза. В этот момент кончается пластинка, и Соня, выталкивая на середину комнаты Панова, кричит.
Соня: Обратите внимание, сегодня последний день в штатском.
Лиза (демонстративно взглянув на Вайнштейна): Ну тогда нам с вами обязательно нужно танцевать. (Показывая Гончарову глазами на Соню.) Петя!
Снова музыка. По комнате кружатся пары.
Вайнштейн (пожимая плечами, Левыкину): Последний раз в штатском, первый раз в военном... Только бы ногами подрыгать. А Колька, дурак, замки чинит.
Он садится и, сложив руки на груди, с неодобрением смотрит на танцующих.
Ермолов, кончив чинить замок, с удовольствием несколько раз подряд открывает и закрывает дверь.
В другой комнате, служащей, очевидно, и гостиной и кабинетом хозяина, у большой карты стоит Лукомский, он внимательно рассматривает ее. В комнате — шнуры, радиоаппаратура, рыболовные снасти, два охотничьих ружья. Это скорее похоже на комнату изобретателя, чем на комнату летчика.
В дверях Левыкин несколько секунд наблюдает за Лукомским.
Левыкин (Лукомскому): Антон Сергеевич, от Анны Викторовны по-прежнему никаких...
Лукомский: Нет. (Показывает на карту) Остается только думать, что пошла моя Анна Викторовна в партизаны.
Деникин: Да, неудачно вы тогда ее отправили гостить...
Появляется Ермолов с инструментами в руках.
Лукомский: Николай Васильевич, если не тайна, на Северо-Западный?
Ермолов: Да.
Лукомский: Довольны?
Ермолов: Да, только вот (кивая на Левыкина) со штурманом разлучают. Он теперь будет здесь в управлении стулья просиживать и держать связь с небесной канцелярией. Ну! (Подмигнув Левыкину, запевает) «Николай, давай покурим. Николай, давай покурим»...
Левыкин (подтягивает): «Николай, давай покурим. Николай, давай покурим!» Ничего, Коля, еще покурим вместе с тобой.
Ермолов (вынимает из кармана коробку папирос, кладет в стол, запирает на ключ): Вот, Федор Игнатьевич. Торжественно, при свидетелях, эту коробку раскурим опять вместе. Не бросишь тут без меня курить?
Левыкин: Ты что, с ума сошел? «Николай, давай покурим. Николай, давай покурим!» (Кивая на Ермолова) Единственная песня, которую он поет, но зато прекрасно. Как никто.
Лукомский: Надеюсь, что погода вам завтра будет благоприятствовать. (Кланяется.)
Ермолов: Теперь, во время войны, плохой погоды не бывает. А помните, Антон Сергеевич, академию? «Теплые воздушные потоки...» Многое потом забыл, а первую вашу лекцию помню почти наизусть.
Лукомский: И напрасно, молодой человек. Слишком много помнят только первые ученики. К счастью, вы к ним не принадлежали.
В переднюю потихоньку, крадучись, выходят Лиза, Панов и Соня.
Соня: Мы потихонечку. Андрей ведь тоже завтра уезжает. Нам еще с ним долго, долго надо говорить. (Смотрит на Андрея) Всю ночь. Да?
Панов: Да.
Они выходят на лестницу и, обнявшись, скрываются в соседней квартире.
Несколько секунд Лиза стоит одна, опершись о перила на темной лестнице.
Выходит Лукомский.
Лукомский: Ушли?
Лиза: Ушли, Антон Сергеевич.
Лукомский: Ну и мне пора. (Взглянув на Лизу). А вы не грустите, Елизавета Николаевна! В конце концов все будет хорошо.
Лиза (улыбнувшись, кивнув головой): Хорошо, не буду.
В кабинете теперь одни друзья Ермолова — Левыкин, Гончаров, Вайнштейн.
Гончаров: Вылетаем в четыре?
Ермолов: Ага.
Гончаров: В былое время, конечно, посидели бы до самого вылета вместе. Ну ладно, пойдем. (Он надевает пилотку.)
Лиза входит в комнату.
Лиза: Вы тоже?
Гончаров: Ох, эти женщины. Сначала при нас притворяется, что жаль, что мы уходим, потом останется с ним, притворится, что жаль, что он уезжает.
Лиза: А потом притворится, что рада, когда он вернется. Да?
Гончаров: Конечно.
Лиза: Ты серьезно?
Гончаров: В основном — да.
Лиза: Я не поссорюсь с тобой сегодня, потому что ты улетаешь. Но когда ты вернешься, дружить с тобой я не буду.
Левыкин: Ну брось, Лиза.
Лиза: Нет, нет, Федор Игнатьевич! Я ему этого не прощу. Подождите, я сейчас принесу шампанского. (Выходит в соседнюю комнату.)
Тягостное молчание.
Гончаров (Ермолову): Коля, ты не сердись.
Ермолов: Я не сержусь. Ты просто ничего не знаешь и ничего не понимаешь. Ничего.
Входит Лиза с бутылкой шампанского и с пятью бокалами. Ставит их на стол.
Вайнштейн: Сейчас я по-гусарски, как в дворянском собрании. (Осторожно берет пробку. Пробка хлопает. Разливает.)
Лиза (поднимая бокал): Ну, за то, чтобы уехать и вернуться. За тебя, Коля! (Чокается с Гончаровым.) За тебя, Петя! (Чокается с Вайнштейном.) И за тебя, если ты опять поедешь.
Вайнштейн: На днях.
Лиза (чокается с Левыкиным): Ну и вы, Федор Игнатьевич, когда-нибудь тоже поедете.
Все осушают бокалы, и вдруг Ермолов взмахивает руками, и все хором запевают:
Николай, давай покурим...
Николай, давай покурим...
Они поют эту несложную песню с увлечением, дружно и складно. В центре — Ермолов, Лиза и Левыкин, по бокам — Гончаров и Вайнштейн.
Рассвет.
Аэродром. Возле машины возится Гончаров. Неподалеку Левыкин и Вайнштейн. Они, видно, не заходя домой, прямо приехали на аэродром.
Гончаров (от машины): Специальный ключ изобрел, чтобы запереть жену на время отсутствия. Это хорошо. Правда, лучше было бы совсем не жениться, но поскольку женился, ключ — это тоже хорошо.
Вайнштейн: Слушай, Петя!
Гончаров: Ну?
Вайнштейн: Меня он сегодня уже послал к чорту...
Гончаров (улыбаясь): Хочешь послать за него?
Вайнштейн (тоже улыбаясь): Нет, зачем же? Просто можешь присоединиться.
Левыкин: А потом он же сказал тебе, что ты ничего не понимаешь. Может быть, ты действительно ничего не понимаешь? А?
Гончаров: Может быть. Но все-таки Мишка прав — это не жена солдата.
Кабинет Ермолова. Он сидит за письменным столом и разбирает бумаги. Лиза у стола в кресле. Она, видимо, задремала.
Ермолов (сует бумаги в карман, подходит к Лизе): Лиза! Как будто все, — можно ехать.
Лиза: Еще хотя бы сегодняшний день вместе!
Ермолов: Многих из тех, кого мы с тобой знали, уже нет на свете, а я еще только сегодня лечу.
Лиза: Да, но...
Ермолов: Что но?
Лиза: Но я тебя люблю... Вот и все.
Ермолов (смотрит на нее): Вот и все. Слушай. Если что-нибудь понадобится, ребята будут здесь. Я оставляю тебя на них.
Лиза: А ты лучше оставь на меня, — это будет надежней. Если тебя долго не будет, я не буду жаловаться или плакать у них на плече. Они мне все равно ведь не поверят. Почему они думают, что я должна быть при всех такая же, как с тобой вдвоем? (Обнимает его.) А при всех... Я не хочу. (Не отрываясь от него, шепчет совсем тихо.) Вы теперь будете стоять очень близко от фронта и очень далеко от меня. Да?
Ермолов: Да. Я же теперь в ближней бомбардировочной. А чем более ближняя авиация, тем дальше от жен. Тут уж ничего не поделаешь. Ну, что же... Чемодан у меня там. Что ж еще? (Надевает фуражку, надевает через плечо полевую сумку, берет на руку старое кожаное пальто.) Нет, подожди. Сядь.
Лиза садится. Он два раза пересекает комнату и останавливается в противоположном углу.
Ермолов: Когда я уезжал в Финляндию, я не говорил тебе об этом, а сейчас скажу. Жди меня, слышишь?
Лиза: Слышу.
Ермолов: Очень жди. Слышишь?
Лиза: Слышу.
Ермолов: Пока я буду знать, что ты меня ждешь, ничего не стрясется. Так и знай. Пока ты будешь вот такая, как сейчас, я вылезу отовсюду. Слышишь?
Лиза: Слышу.
Ермолов: Ну, а когда тебе будет скучно по вечерам, то помни, что за тысячу верст от тебя, вернувшись после полета в землянку, сидит один твой знакомый, долговязый мужчина средних лет... (подходит к столу), сидит, смотрит вот на этот ключ, вспоминает тебя и очень скучает.
Лиза: Ты берешь его с собой?
Ермолов: Да. Я не хочу, чтобы ты вскакивала на каждый стук. Если постучат в дверь, значит, это не я. Я вернусь без стука и открою дверь своим ключом. (Засовывает ключ в карман.)
Лиза подходит и обнимает его.
Ермолов: Подожди.
Отрывается от нее, идет к двери, открывает дверь в переднюю, идет дальше, потом открывает настежь дверь на лестничную площадку. Возвращается.
Обнимает ее, целует, слегка приподняв в воздух, повертывает спиной к себе и быстро уходит в открытые двери. Лиза в первую секунду хочет броситься за ним, но сдерживается и, не поворачиваясь, стоит одна в комнате.
Симонов К. Жди меня (Киносценарий) // М.: Госкиноиздат, 1942.