В период подготовки Всемирной выставки 1958 года в Брюсселе специальное жюри обратилось к 117 критикам и историкам всего мира с просьбой назвать «лучшие фильмы всех времен». После обработки поступивших ответов выявились 12 лучших наиболее часто упоминавшихся кинокартин. Список возглавил «Броненосец «Потемкин» Сергея Эйзенштейна, намного (почти на 40 голосов) оторвавшийся от следующего «призера» - «Золотой лихорадки» Чарльза Чаплина.
Быть может, термин «лучшие фильмы» не совсем научен: такие категории, как «хороший», «плохой», «замечательный», «ужасный», подходят скорее для бытовых оценок, чем для искусствознания. Однако брюссельское голосование безусловно определило самые необходимые, самые важные в истории кинофильмы, такие, без которых невозможно представить себе развитие кино как искусства.
Все историки кино считают своим долгом подробно рассказать об удивительном рождении «Броненосца». С удовольствием или изумлением описывают они целый сонм случайностей, сопровождавших постановку. Фильм не был плодом многолетних размышлений: он снимался по заказу Комиссии ЦИК СССР, готовившей юбилейные торжества в честь 20-летия революции 1905 года. И заказан был вовсе не фильм о восстании на броненосце «Князь Потемкин-Таврический», а эпопея, призванная отразить всё многообразие событий первой русской революции. Сценарий «1905 год», написанный молодой сценаристкой, но опытной подпольщицей Ниной Фердинандовной Агаджановой-Шутко при активном участии 27-летнего режиссёра Сергея Эйзенштейна, вместил в себя крестьянские бунты и русско-японскую войну, волнения в армии и черносотенные погромы, петербургские демонстрации и московские баррикады. Материала хватило бы на добрую дюжину фильмов. Но то ли по неопытности, то ли по наивности режиссёр намеривался перенести всё это на экран, да ещё к жёстко поставленному сроку - декабрю 1925 года. Съёмки начались в июне... Довольно скоро стала очевидной необъятность сценария. К тому же кинотехника того времени требовала яркого освещения, а в северных районах страны - в Ленинграде, в Москве, в Иванове - солнце часто подводило. Солнце было на юге, на юге находилась Одесская кинофабрика, а в сценарии был небольшой, на полторы страницы, эпизод восстания матросов «Потёмкина», стоявшего в Тендровской бухте близ Одессы...
Придумывались даже легенды. По одной из них, замысел знаменитого эпизода расстрела на Одесской лестнице появился якобы случайно, при виде вишнёвых косточек, прыгающих по ступеням. По другой, - группа Эйзенштейна снимала, не ведая, что творит, и самый совершенный по построению фильм «нечаянно», по наитию сложился на монтажном столе.
Случайность, случайности... Случайностью может показаться даже то, что одним из самых блестящих выразителей революционного подъёма в нашей стране оказался именно Сергей Эйзенштейн, сын архитектора, «мальчик-пай», совсем недавно получавший «отлично» по Закону Божьему и готовившийся как будто пойти по стопам благополучного папеньки.
Сюжет
1. Тяжёл и мрачен сон сменившейся вахты. В недрах броненосца зреет гнев матросов, унижаемых и оскорбляемых офицерством.
2. Последняя капля, переполнившая чашу терпения, - гнилое мясо для матросского котла. Команда отказалась есть червивый борщ.
3. «Кто доволен борщом, два шага вперёд!» Недовольных командир Голиков грозит вздернуть на рею. Из строя вышли только кондукторы.
4. Приготовились к смерти матросы под саваном брезента. «Братья! В кого стреляешь?» Решившись, крикнул Вакулинчук. Дрогнули винтовки прицелившегося караула. 
5. «Бей драконов!» Разнеслось над палубой. Полетели в море ненавистные офицеры. Броненосец поднял алое знамя восстания.
6. От офицерской пули погиб Вакулинчук. Вся Одесса двинулась к молу к палатке с телом потёмкинца. Траур взорвался митингом. «Долой самодержавие!»
7. С лестницы у Одесского порта народ приветствовал восставших: и вдруг... Безжалостным огнём врезались в мирную толпу каратели. 
8. «Не стреляйте! Моему мальчику очень плохо!» Неумолимо движется шеренга царских солдат. 
9. Выстрелом по штабу генералов ответил «Потёмкин» на зверства властей. Гордо рея флагом свободы, броненосец вышел в открытое море.
10. В тревожном ожидании прошла ночь. Навстречу во мраке подползала царская эскадра.
11. «Полный вперёд!» Обнялись на прощание. Подготовились к бою. Выстрел? Или... 
12. «Братья!» Через головы царских адмиралов гремело «ура!». Без единого выстрела броненосец прошёл сквозь эскадру.
На самом деле в послушном сыне и примерном реалисте Сергеее Эйзенштейне формировался сложный и напряжённый духовный мир бунтаря и первооткрывателя. В семилетнем возрасте он стал свидетелем жестокого разгрома демонстрации на улицах Риги: шел тот самый 1905 год, который в памяти будущих поколений навсегда свяжется с его «Потемкиным». Чудом попавшая в дом отца книга о Парижской коммуне закрепит и углубит это потрясение, даст ощущение приобщенности к законам истории. Все более осознанный протест против деспотизма отца начнет перерастать в ненависть ко всяческой тирании. Двадцатый век с его доминирующим процессом - освободительной борьбой народа - властно крушил не только крепости старого социального уклада, но и бастионы старого сознания. Революция помогла Эйзенштейну порвать с прошлым. «Через революцию - к искусству, через искусство - к революции» - такова формула выведенная Эйзенштейном для закономерности своего пути к «Потемкину».
Но эта же формула оказалась верной и для развития самого кино. Далеко не случайно первый истинно кинематографический шедевр был создан именно в нашей стране, в славную послереволюционную эпоху 20-х годов. Революция особенно четко выявила разрыв между реальными событиями, волновавшими человечество, и продукцией «фабрики грез». Некоторые кинематографисты пробовали приспособиться, втиснуть Историю в привычные формы камерной историйки. Потребовался гений Эйзенштейна, чтобы смело отбросить экранные каноны и штампы и осуществить естественное веление времени: показать народ как творца истории. Место одинокой «личности» и безликой «массовки» занял коллективный портрет массы, идущей от стихийного протеста против несправедливости к сознательной борьбе за свои права. Ограничив фильм эпизодом восстания на «Потемкине», режиссер не отказался от замысла «1905 год». В частном событии он сумел разглядеть и показать закономерные черты целого: невыносимость господствующего строя жизни; организующую силу революционных идей; отчаянно-кровавый террор режима; трагедию неорганизованности; триумф самоотверженного подвига. Логика истории становилась очевидной для миллионов.
Но советское искусство 20-х годов было мало лишь показывать жизнь, надо было непосредственно участвовать в ней: поддержать убеждённых, убедить колеблющихся, увлечь сомневающихся. Ради этой цели Эйзенштейн мобилизовал и эстетически переосмыслил все выразительные ресурсы кинематографа. Ещё до его прихода в искусство режиссёры начали осознавать смысловые возможности монтажа кадров, впечатляющую силу крупного плана, эмоциональное воздействие ритма зрелища. «Потёмкин», как мощная линза, преломил и сфокусировал эти выбивающиеся из разных фильмов лучи и лучики, нечаянные открытия и дерзкие прозрения. Он дал им новый смысл и новое назначение. В день премьеры этого фильма кино окончательно вышло за рамки развлекательного балагана и, познав свою силу и власть, стало необходимым фактором общественной и художественной жизни века.
Сорок лет «Потёмкина» - это сорок лет массового проката. Случай беспрецедентный! При этом фильм не только даёт кассовые сборы, но и оказывает мощное воздействие на современное искусство. Английское документальное кино и итальянский неореализм, кинематографии социалистических стран и японские «независимые» испытали непосредственное влияние «Потёмкина». В этом факте скрыты задачи как для историков, так и для теоретиков кино. Очевидно, «немой» «Потёмкин» открыл основополагающие закономерности единого кинематографического искусства, действующие и поныне.
Если проследить географию и хронологию движения «Броненосца», история фильма предстанет в новом свете. В 1926 году он ураганом пронесся по Германии, вызвав мощную волну общественного движения. Трижды немецкая цензура пыталась сорвать демонстрацию фильма - трижды прогрессивные силы отстаивали его. Во Франции и в Англии, в США и Голландии показан в изуродованном виде. Но даже изрезанный вариант вызвал восстание на голландском крейсере «Семь провинций». В 1937 году «Потемкин» собирал средства в помощь Испанской республике. В 1946 году его смотрят Италия и Восточная Европа, освобожденная от фашизма. В 1956-м он проникает в пески Сахары, в 1966-ом после упорной борьбы специально созданного «Общества за прокат «Броненосца «Потемкина» выходит на экраны Японии. Это уже не только история кино - это история освободительного движения народов. В киноведении лишь рождается новая наука - социология кино, призванная изучать не только влияния общества на кино, но и обратное влияние - фильмов на общество. Сорок лет «Потемкина» - неоценимый материал для социологов.
В своем неодолимом воздействии фильм покорял даже людей, враждебных его идейному заряду. Лион Фейхтвангер в романе «Успех» замечательно описал это невольное подчинение «Броненосцу» матерого фашиста, министра Баварии Кленка. Недавно опубликованная переписка реальных прототипов Кленка - германских министров - подтверждает эту полувымышленную ситуацию. Это было не просто восхищение мастерством режиссера, это было изумленное признание правоты фильма, его логики, которая была в то же время логикой истории.
Н. Клейман, научный сотрудник «Госфильмофонда» СССР // Наука и жизнь. 1966. № 10.
Примечания
Фильмография (краткая)
Производство 1-й фабрики Госкино, 1925 г. Тема и литературный сценарий Н. Ф. Агаджановой-Шутко. Монтажный сценарий и постановка С. М. Эйзенштейна. Оператор - Э. К. Тиссэ. Ассистенты режиссёра: Г. Александров, М. Штраух, А. Антонов, А. Левшин, М. Гоморов. В ролях: А. Антонов (матрос Вакулинчук), В. Барский (командир Голиков), Г. Александров (офицер Гиляровский); актёры, жители Одессы, моряки Черноморского флота.
Библиография (краткая)
С. М. ЭЙЗЕНШТЕЙН. Избранные произведения в 6 томах, издательство «Искусство». Том 1, 2, 3. 1964 г.
Р. Н. ЮРЕНЕВ. «Броненосец «Потёмкин» Сергея Эйзенштейна, издательство «Наука». 1966 г.
Н. М. ЗОРКАЯ. Советский историко-революционный фильм, издательство «Наука», 1962 г., стр. 41 - 69.