Новый период в жизни Хачатуряна — период творческой зрелости, интенсивной и разносторонней деятельности — совпал с годами большого подъема в общественно-политической и культурной жизни Советского Союза во второй половине 30-х годов. В это время осуществлялось широкое социалистическое строительство в нашей стране. Вступали в строй первенцы пятилеток, проходила развернутая коллективизация сельского хозяйства. В 1936 году на Чрезвычайном VIII Всесоюзном съезде Советов была принята новая Конституция Советского Союза. Весь мир восхищался легендарными полетами Валерия Чкалова, арктическими походами. Крепла братская дружба республик СССР. Рос международный авторитет нашего государства. Невиданный расцвет достигался огромным трудом и напряжением творческих сил народа, борьбой против всего враждебного революционному движению.
Летопись 30-х годов хранит память о героических подвигах советских воинов у озера Хасан, в районе Халхин Гола, о пролетарской солидарности с боровшейся против франкистов республиканской Испанией. Все это находило отражение в советском искусстве, насыщало его верой в грядущее, в светлые идеалы коммунизма, волей к борьбе и энергией, но вместе с тем и чувством настороженности, бдительности. В Италии и Германии к власти пришел фашизм. К границам СССР подступала война. В конце 30-х годов советское музыкальное искусство достигло значительных успехов, имевших большое принципиальное значение. Появились выдающиеся произведения, вошедшие в музыкальную классику XX века: балет < Ромео и Джульетта опера «Семен Котко», кантата «Александр Невский» С. С. Прокофьева, Пятая симфония, Фортепианный квинтет Д. Д. Шостаковича, симфонии Н. Я. Мясковского и другие. Всенародную известность завоевали песни А. В. Александрова, И. О. Дунаевского. С 1936 года в Москве проводились декады литературы и искусства братских республик Советского Союза, демонстрировавшие достижения художественной культуры народов СССР. Успешно развивалось музыкальное исполнительство.
В Москве выступали выдающиеся музыканты старшего поколения и талантливая молодежь. Зарубежные гастролеры наряду с классикой исполняли новые произведения современных западных композиторов — П. Хиндемита, А. Шёнберга, А. Берга, А. Онеггера и других. Хачатурян — художник оригинально мыслящий, со своеобразным видением жизни—выступил в это время со своими идеями, темами, творческими проблемами. Ему оказалось по плечу самостоятельное решение задач, выдвинутых временем перед музыкальным искусством. Уже в начале творческого пути он выступил, по словам Т. Н. Хренникова, «как советский художник, видящий свою высшую задачу в утверждении передового политического и нравственного идеала эпохи». Деятельность композитора становится все более разносторонней. В 1937 году он избирается заместителем председателя оргкомитета Союза композиторов СССР, где ведет большую работу, направленную на развитие советского многонационального музыкального искусства. Большое место в творчестве Хачатуряна тех лет занимала театральная музыка.
Любовь к театру с юношеских лет была настолько сильной, что он впоследствии не раз подчеркивал: «Моя страсть к театру такова, что если бы музыка в свое время не занимала бы мои думы, я наверное стал бы актером». С большим увлечением работал Хачатурян над созданием музыки к пьесе «Валенсианская вдова» по одноименной пьесе Лопе де Вега—«самой замечательной, самой причудливой комедии Лопе де Вега, насыщенной истинным романтическим вдох-новением» (Г. Бояджиев). Композитору была близка созданная в эпоху Возрождения блистательная комедия, в которой ситуации, перипетии, интриги служат утверждению гуманистической идеи, прославлению силы, достоинства и духовной красоты человеческой личности. Хачатурян создал искрометную и праздничную музыку, не только полностью соответствующую стилю и характеру литературного источника, но и открывающую новые возможности музыкально-интонационного воплощения образов классической драматургии. Отдельные музыкальные номера— вступление, ноктюрн, серенады трех влюбленных, шуточная песенка Урбана, ариозо Валерио, серенада Камино, танцы — объединены логикой сквозного развития. Композитор удачно передал национальный испанский колорит и характеристики действующих лиц. В музыке хорошо схвачен дух времени, в ней много танцевальности, комедийного и лирического. Особенно удался композитору музыкальный образ Леонарды. Совершенно новыми гранями засверкал талант Хачатуряна в музыке к спектаклю «Маскарад» М. Ю. Лермонтова.
Композитор создал превосходную музыку к спектаклю, в которой удивительно тонко переданы и ощущение времени, среды, и сущность драматического конфликта, и характеры действующих лиц, особенно главных героев — Арбенина и Нины. Наиболее удачны в этом смысле вдохновенный, полный грусти романс Нины, поэтичный ноктюрн, галоп, проходящая через всю музыку лейттема браслета и, наконец, завоевавший широчайшую известность вальс. «Трудно представить себе музыку, более отвечающую характеру романтической драмы Лермонтова. Если б сказать вам, что это музыка к одному из творений Пушкина, вы не поверите. Это Лермонтов! Это его победительная и прекрасная скорбь, торжество его стиха, его мысли»,— писал один из лучших знатоков творчества М. Ю. Лермонтова Ираклий Андроников. И далее отмечал он, что это «музыка глубоко современная и по фактуре, и по ощущению Лермонтова, совершенно свободная от какой-либо стилизации, от попытки "подделать" так, чтоб трудно было отличить эту музыку от подлинного произведения эпохи». Симфонические сюиты, созданные на основе музыки к спектаклям, получили самостоятельную концертную жизнь. В 1931 году МХАТ-2 поставил новую пьесу о шахтерах Донбасса украинского драматурга И. К. Микитенко «Дело чести».
Музыку к спектаклю написал Хачатурян. Спектакль был выдержан в духе драматического плаката. Поэтому и в музыке доминируют маршевые интонации, эпизоды, напоминающие выступления ««живых газет», «агитбригад». Следующими работами Хачатуряна в этой области были: музыка к пьесе Н. Н. Никитина «Баку» («Апшеронская ночь»), поставленной в Ленинграде в Театре-студии С. Э. Рад лов а (1937), и к «Большому дню» В. М. Киршона (Центральный театр Красной Армии, 1937). Первая — историкореволюционная хроника — повествует о борьбе за Советскую власть в Азербайджане. Пафос революционной борьбы, интернациональная солидарность трудящихся всегда были близки Хачатуряну, и именно эти главные темы спектакля получили здесь наиболее яркое музыкальное воплощение. Запоминались героический марш аскеров, элегическая песня моряка Мир Али и написанная в духе старых русских песен «воли и борьбы» песня Еремеева. Много развернутых музыкальных номеров написал Хачатурян к пьесе о Вооруженных Силах Советского Союза В. М. Киршона «Большой день».
В центре произведения судьба мальчика — сына погибшего командира Красной Армии, восторженного, преданного Родине, талантливого юного композитора. Ему посвящены наиболее яркие симфонизированные музыкальные номера спектакля, завершающегося героическим реквиемом. Театральная музыка Хачатуряна неразрывно связана с другой областью творчества композитора— с симфонической, испытывает на себе ее влияние и, в свою очередь, воздействует на нее. Не случайно крупнейший советский режиссер Ю. А. Завадский, вспоминая о совместной работе с Хачатуряном в театре, отмечал: «Я всегда соединяю имя Хачатуряна с театром. И дело здесь не только в том, что многие (причем превосходные) его сочинения крепко связаны с театром, музыкальным и драматическим, вся музыка композитора, включая его замечательные симфонии и инструментальные концерты, пронизана внутренним драматизмом, она всегда действенна и в высоком смысле слова театральна». Действительно, театральность, зрелищность проявляются в произведениях Хачатуряна, как имеющих отношение к сцене, так и не имеющих. Не меньшее внимание уделял Хачатурян в эти годы и киноискусству, демонстрируя отличное ощущение его специфических законов, понимание действенной роли музыки в раскрытии замысла. С его музыкой вышли два фильма известного режиссера А. И. Бек-Назарова на студии Арменкино. Различные по теме, эпохе, жанру, они рассказывают о судьбе армянского народа и его освободительной борьбе.
В кинофильме «Пэпо» по одноименной драме классика армянской литературы Г. Сундукяна показан социальный антагонизм простого городского люда, ремесленников, бедного рыбака Пэпо и его друзей, с одной стороны, и армянской знати, нуворишей, буржуа — с другой. Хачатурян, отлично знавший с юных лет жизнь Тифлиса, создал красочную музыку, отмеченную тонким национальным колоритом. «Народная песня пронизывает всю картину от первого до последнего кадра,— пишут Э. С. Барутчева и К. С. Симонян.— Тут и ставшая популярной песня Пэпо, и грустная, протяжная песня женщин, где использована народная песня „Армянские девушки", тут и веселые плясовые напевы друзей Пэпо, и плач дудука в сцене тревожного ожидания Пэпо».
В финальных же кадрах, в большой массовой сцене, музыка основана на героической народной песне «Кер-оглы». Вместе с тем композитору удалось передать в музыке драматизм судьбы вольнолюбивых главных героев. Другая серьезная работа — большой историкореволюционный фильм «Зангезур» (1938), повествующий о революции и гражданской войне в Армении, о борьбе народа против дашнаков за Советскую власть. Музыка Хачатуряна полна романтики, героического пафоса, насыщена драматизмом. Здесь также широко использована армянская народная песня, получающая интенсивное симфоническое развитие.
Особенно показательна в этом отношении «Песня ашуга», выражающая мысли и чаяния народа, его вековую мечту о свободе. В соответствии с развитием драматического действия она трансформируется в боевую песню, плач, похоронный марш. Арам Хачатурян, по словам исследователей Барутчевой и Симоняна, «поднял армянскую песню в кино до высот больших симфонических обобщений, создал метод действенной сквозной музыкальной драматургии, основанной на органичном внутреннем единстве всех компонентов кинематографической речи». Кроме того, Хачатурян написал в 1938 году музыку к первому таджикскому звуковому фильму «Сад», поставленному режиссером Н. Досталем, а в 1940 году — к историко-революционной ленте «Салават Юлаев» режиссера Я. А. Протазанова. Зазвучали в это время и новые песни композитора. Среди них «На бульваре Гоголя» (слова С. В. Михалкова), «В бой, камарадос» (слова А. С. Смоляна) — отклик на героическую борьбу испанского народа против фашизма, «Мы победим» (слова Г. Лахути) — обработка таджикской народной песни, «Дочери Ирана» (слова Г. Лахути, перевод с персидского), «Авиамарш» (слова А. А. Жарова), «Песня Пэпо» (из одноименного кинофильма) и другие. Выразительные, запоминающиеся мелодии, активный динамичный ритм, тонкое ощущение национального колорита, близость интонациям современной массовой песни способствовали популярности песен Хачатуряна, занявших свое место в истории советской музыки.
Наиболее ярко композиторское дарование Хачатуряна раскрылось в его инструментальных концертах. С громадным успехом прозвучали и быстро завоевали симпатии слушателя концерты для фортепиано с оркестром и для скрипки с оркестром, в которых получили дальнейшее развитие тенденции, наметившиеся еще в «Танцевальной сюите» и Первой симфонии. Но здесь много и нового. Прежде всего, это концертный стиль, ставший впоследствии одной из характернейших особенностей хачатуряновской музыки. «Очевидно, моей творческой индивидуальности,— писал композитор,— свойственна тяга к „концертности", к стилю красочно-виртуозного письма. Мне по сердцу задача создания произведения, в котором преобладает жизнерадостное начало свободного соревнования солиста-виртуоза с симфоническим оркестром».
К этому жанру Хачатурян обращался неоднократно и сделал в нем немало интересных и смелых открытий. Уже первый Концерт Хачатуряна — для фортепиано с оркестром, написанный в 1936 году и впервые исполненный 12 июля 1937 года в Москве, в Сокольниках, JI. Н. Обориным и оркестром под управлением JL П. Штейнберга,— стал значительным явлением в советской музыке. Р. И. Хараджанян писал о триумфальном шествии Концерта, который стал «подлинным праздником советского фортепианного творчества», одним из самых ««репертуарных» произведений на концертных эстрадах мира. Вспоминая ошеломляющий успех премьеры Концерта в Бостоне 9 октября 1953 года, известный композитор Сэмюэл Барбер писал: ««Где бы ни появлялся отныне его первый (в США) исполнитель Уильям Капелл, публика всегда заставляла его играть это сочинение. Она так и требовала: „Концерт!" Уже во время репетиции Кусевицкий сказал мне со своей таинственной и заинтриговывающей улыбкой, приберегаемой обычно для самых больших событий: „Вы сейчас кое-что услышите, мой дорогой". Он был прав. И сегодня, через двадцать лет, я живо вспоминаю первое впечатление от хачатуряновских красок и ритмов.
Оно не стало с годами менее свежим, так как Хачатурян говорит голосом своей страны и голосом своего народа». Добавим еще — голосом раскрепощенного, свободного народа, уверенно строящего новую жизнь. Отсюда такая сила жизнеутверждения в музыке Концерта, отмеченного патетической приподнятостью и виртуозным блеском. От Концерта веет молодостью и радостью бытия. Фортепианный концерт Хачатуряна—произведение новаторское. Творчески претворив особенно близкие ему традиции концертного стиля Листа, Чайковского, Рахманинова, Равеля, Прокофьева, Хачатурян открыл новые горизонты в развитии этого жанра, в трактовке его формы, композиционного строения, характера тематизма.
Концерт насыщен замечательными по выразительности и красоте, разнообразными по характеру музыкальными темами, уходящими своими глубочайшими истоками к различным пластам народной музыки Востока. Мужественные и женственнолирические, задумчивые и шуточные, песенные и танцевальные, обаятельно-нежные или огненнотемпераментные, они сверкают, переливаются красками, придавая музыке жизненную образность, национальную характерность, неповторимые черты хачатуряновского стиля. Полная воли и энергии, словно все увлекающая за собой, тема главной партии и изысканно-грациозная, поэтичная побочная определяют в своем взаимодействии и развитии лирико-эпический характер первой части. Множество виртуозных пассажей, токкатных фигур перемежаются с лирически-напевными эпизодами в третьей части, в которой вновь появляется тема главной партии первой части, звучащая здесь особенно празднично и способствующая цельности цикла. Подлинным шедевром является вторая, медленная часть. Здесь получает наиболее полное воплощение лирическое начало. После короткого задумчивого вступления (речитатив бас-кларнета) на мягком, колышущемся фоне оркестра вступает чудесная, задушевная тема части. Как вспоминает Хачатурян, она родилась из одной популярной мелодии: «Это была довольно легковесная по характеру городская восточная песенка, слышанная мною когда-то в Тбилиси и хорошо известная любому жителю Закавказья.
Путем коренного переосмысления этой мелодии, ее расширения и существенного развития я пришел к своей теме». Материал второй части Концерта показывает, как простенькая, быть может, несколько банальная песенка превращается у большого мастера в широко развитую, классически совершенную кантилену и органично включается в новую систему художественных образов.
«В концерте был сделан значительный шаг вперед по сравнению с Первой симфонией,— писал Д. Д. Шостакович.— При большом виртуозном блеске этого произведения в нем чувствовалась глубокая мысль и еще больший симфонический размах, нежели в Первой симфонии. В этом Концерте Хачатуряну удалось сочетать виртуозное богатство с глубиной содержания». Летом 1940 года в подмосковном Доме творчества «Руза», в окружении замечательной русской природы, в тиши, способствовавшей предельной концентрации творческой мысли, за два с половиной месяца Хачатурян написал одно из своих лучших произведений — Концерт для скрипки с оркестром. Осенью этого же года, 16 сентября, сочинение прозвучало в Москве во время декады советской музыки.
Исполнил его тогда еще молодой, но уже всемирно известный скрипач Давид Ойстрах. Публика и пресса восторженно приняли новый Концерт Хачатуряна. «Никогда не забыть мне праздничный вечер в только что построенном Зале имени Чайковского, когда состоялась премьера... В зале, среди слушателей были Прокофьев, Мясковский, Шостакович»,— вспоминал Д. Ф. Ойстрах. Далее он отмечает: «То, чем живет наша страна, сам ритм нашего времени неизменно находит воплощение в музыке [Хачатуряна], делая ее современной в самом настоящем смысле слова». Вскоре этот Концерт приобрел широчайшую известность как одно из лучших достижений советского музыкального творчества и вошел в репертуар почти всех скрипачей мира, а его автор в 1941 году был награжден Государственной премией. Б. В. Асафьев охарактеризовал музыку Хачатуряна как «пиршество звуков». Быть может, прежде всего это следует отнести к Концерту для скрипки. Проникнутый оптимистическим мироощущением, радостью бытия, упоением жизнью, эмоциональным накалом, он увлекает романтичной приподнятостью поражает ослепительной яркостью красок. В нем напряженно бьется пульс нашего времени. Три части Концерта—словно выхваченные из самой действительности и опоэтизированные картины народной жизни, чудесной природы Армении.
Мы слышим восторженный гимн жизни, родине, красоте. Музыка этого произведения удивительно поэтична, темпераментна, согрета искренним лирическим чувством, она изобилует выразительными темами, прекрасными мелодиями, привлекает остротой ритма, красочными гармониями и блестящей оркестровкой. Здесь особенно ярко проявились органичные связи творчества Хачатуряна с армянской народной музыкой. Композитор вплотную подошел к постижению глубинных принципов народного творчества, не забывая при этом традиций классических скрипичных концертов Бетховена, Брамса, Чайковского, Глазунова. Произведение начинается с «призыва ко вниманию», клича. Это энергичная, остроритмическая тема, содержащая в себе интонационные, ритмические элементы многих тем Концерта и прежде всего стремительной, полной воли и мужественной силы главной партии. Близкая по своему ритмоинтонационному рисунку армянским мужским пляскам, она вместе с тем с первого же такта сразу узнается как типично хачатуряновская. Смело и талантливо композитор переосмысливает и переводит в иной образный строй интонации армянской лирической песни «Келе, келе» («Шествуй»), которая звучит по-концертному броско, блестяще, с большой силой и темпераментом. Столь же народна, национальна по характеру тема побочной партии, полная поэзии, лиризма, женственной грации. Неудержимая стихия ритма главной партии сменяется здесь свободно льющимся мелосом. Фантазия композитора вносит все новые интонационные повороты, краски, расширяет диапазон развития.
Невольно возникают в памяти слова тонкого знатока армянской поэзии В. Я. Брюсова, который подчеркивал, что армянские песни «созданы народом художником», что им присущи «утонченность мысли и изысканность», что «при всей своей страстности армянская песня целомудренна, при всей пламенности сдержанна в выражениях». В теме побочной партии, как и во многих других кантиленах Хачатуряна, слились древние традиции армянской монодии с культурой европейского симфонизма. Разработка представляет собой концертное соревнование солиста и оркестра. В ней получают интенсивное развитие основные образно-интонационные сферы экспозиции. Эффектная каденция и реприза непосредственно подводят к коде, завершающей первую часть торжественным утверждением темы вступления. Во второй части лирическое начало раскрывается с наибольшей полнотой. Это и поэтическое созерцание природы в начале части, и сердечное излияние чувств, и страстная песня любви (основная тема). Проникновенная мелодия скрипки «расцветает», опевается подголосками, становится все более экспрессивной. Лишь в среднем эпизоде музыка звучит элегически, тревожно-задумчиво. Третья часть захватывает стремительным потоком быстро сменяющихся, полных огня и задора мотивов, танцевальных ритмов, интонационных, динамических, темповых контрастов, смелых полиритмических эффектов.
Здесь господствует ощущение радости, силы, энергии, возникает яркая картина народного празднества, торжества, ликования. После исполнения Концерта для скрипки с оркестром в Нью-Йорке местная газета писала: «Вот нечто новое и свежее. Концерт, обладающий широтой, размахом, огненным темпераментом. Если свет—чистый свет, со всем его блеском — может быть переплавлен в звук (а в наш электронный век это, наверно, возможно), то именно это сделал Хачатурян в своем шедевре». В конце 30-х годов Хачатурян создал еще одно крупное произведение — вокально-симфоническую «Поэму о Сталине», в которой он воплотил свои думы о родной стране, о ее тяжелом прошлом и счастливой жизни в братской семье народов Советского Союза. Создание этого произведения, пользовавшегося в свое время большой популярностью, имеет свою историю. В 1937 году Хачатурян написал превосходную, патриотическую по идее и лирическую по характеру «Песнь ашуга» на слова азербайджанского ашуга Мирзы (Байрамова) из Тоуза.
Образно-интонационное содержание «Песни ашуга» оказалось столь емким, что через год композитор создал на ее основе крупное вокальносимфоническое сочинение с прологом и эпилогом. Центральная часть написана в сонатной форме. Через все произведение проходит основная тема — мелодия «Песни ашуга». От нее как бы отпочковывается весь тематизм поэмы; ее интонации, попевки слышатся в волевой, а местами и героической главной партии, в лирически-распевной побочной, в многообразных по характеру песенных, танцевальных, маршевых эпизодах, сопутствующих мелодических линиях и т. п. По мере своего развития песня приобретает самый различный облик, различные ладоинтонационные, ритмические оттенки. В ней проявляется близость то к грузинскому многоголосному хоровому стилю, то к ладовому строению азербайджанских мугамов, то слышатся интонации армянской народной песни «Чахараки ерг». Используя в музыке поэмы характерные ладогармонические, ритмические особенности армянской народной музыки, свойственные ей приемы вариационного развития, рапсодичности, композитор органично сочетает их с композиционными закономерностями европейской, в частности русской симфонической музыки. Идейно-художественный замысел «Поэмы о Сталине»—значительно глубже и шире, чем личное посвящение. С глубоким патриотическим чувством сыновней любви восторженно воспевает композитор родную страну, возрожденную Великим Октябрем. Это один из показательных примеров гражданской лирики, столь характерной для творчества Хачатуряна. С каждым годом связи Хачатуряна с жизнью, художественной культурой Армении становятся все более тесными и органичными. В 1938 году он избирается депутатом Верховного Совета Армянской ССР. Ереванский государственный театр оперы и балета имени А. А. Спендиарова заказывает ему для предстоящей в следующем сезоне в Москве декады армянской литературы и искусства балет «Счастье».
С большим увлечением приступил композитор к работе; его заинтересовала и тема, связанная с жизнью Советской Армении, и сам жанр балета, который уже давно был близок ему. Танец, пластика движений с юных лет привлекали Хачатуряна. Он любил смотреть, как танцует народ на свадьбах, праздниках, в быту.
В эти минуты перед ним раскрывался целый мир — прекрасный, вдохновенный и глубоко человечный. Естественно, что особенно близкими Хачатуряну всегда были армянские танцы. Его влекла к себе высокая романтика этого искусства. В стихии танца композитор находил широчайшие возможности художественного обобщения, музыкально-драматического развития, воплощения лирических, драматических, героических образов. Многогранные впечатления от богатейшего народного танцевального искусства органично сливались в сознании Хачатуряна с воспринятым им прекрасным миром симфонического и музыкальносценического танца Чайковского, Стравинского, Прокофьева.
Пластичность ритма, мелоса стала одной из отличительных черт музыки Хачатуряна. Танец же сделался элементом крупной формы — камерной, симфонической, музыкально-сценической. «Первой стадией моей работы,— писал композитор,— было ознакомление с тем материалом, которым мне предстояло оперировать. Сюда относилась и запись различных мелодий, и прослушивание этих мелодий в исполнении различных коллективов армянской филармонии». Богатство впечатлений, непосредственное соприкосновение с жизнью и культурой народа обусловили воодушевление и быстроту творческого процесса. «Работа над балетом,— вспоминает далее Хачатурян,— шла необычайно интенсивно, я бы сказал, по конвейеру. Написанная мною музыка (я, как всегда, записывал ее сразу в партитуре) немедленно передавалась частями переписчикам, а затем в оркестр.
Исполнение шло, так сказать, по пятам за сочинением, и я сразу же мог слышать отдельные куски созданной музыки в реальном звучании. Оркестром руководил замечательный, опытнейший дирижер К. Сараджев, оказавший мне в процессе работы большую помощь». В сентябре того же года состоялась премьера первого балета Хачатуряна. Балет «Счастье» (либретто Г. Ованесяна; повествует о жизни пограничников, колхозников, деревенской молодежи. В нем затрагиваются актуальные для советской литературы и искусства 30-х годов темы труда, обороны страны, патриотизма.
Действие протекает в армянской колхозной деревне, среди цветущих садов Араратской долины, на пограничной заставе; в центре сюжета — любовь колхозной девушки Каринэ и молодого воина Армена. Композитор создал красочные музыкальные зарисовки народной жизни. Большое впечатление оставляли массовые танцевальные сцены: проводы призывников в Красную Армию (первое действие), сбор колхозного урожая (третья картина), полная тревог и опасностей жизнь пограничной заставы (вторая и четвертая картины), наконец, праздник в колхозе (пятая картина). Меткие музыкальные характеристики получили в балете и некоторые действующие лица.
Прежде всего — это женственная и обаятельная главная героиня Каринэ. Ее образ развит в сольных танцевальных эпизодах (в проникнутом мягкой грустью соло в первом действии или плавном, грациозном танце в финале первого действия и в третьем действии), в массовой сцене сбора урожая во втором действии, в сцене прощания Каринэ и Армена (первое действие). Удачные находки есть и в музыкальной обрисовке Армена (в частности, в сцене его борьбы с диверсантами), старика Габо-бидзы (образ которого наделен подлинно народным юмором), балагура и весельчака Авета. Симфонизированные музыкальные сцены балета раскрывают наиболее драматические ситуации. Такова, например, симфоническая картина «Граница», построенная на столкновении главных лейтмотивов балета. Для усиления выразительности звучания финала композитор ввел в него хор, славящий Родину.
Основное достоинство музыки балета «Счастье» в ее эмоциональности, лиричности, подлинной народности. Музыкальная ткань балета насыщена фольклорными интонациями. Привлекает разнообразие ритма, восходящего к богатым в этом отношении армянским народным танцам. Средствами симфонического оркестра тонко имитированы звучания музыкальных инструментов Кавказа.
Балет «Счастье» был показан Ереванским театром оперы и балета во время декады армянского искусства в Москве 24 октября 1939 года на сцене Большого театра Союза ССР. Общественность и пресса дали положительную оценку музыке Хачатуряна, отметили инициативу композитора, воплотившего актуальную тему в музыкально-хореографическом искусстве. Вместе с тем отмечались и недостатки сочинения. В основном это касалось либретто, которое страдало схематичностью сюжетных положений, рыхлостью драматургии, слабой разработкой характеров действующих лиц. В известной мере относилось это и к музыке. Обращалось внимание на недостаточно глубокое развитие некоторых музыкальных образов, иллюстративность отдельных сцен. Недостатки сочинения ощущал и сам композитор, приступивший вскоре к созданию нового балета «Гаянэ», где использовал ряд сюжетных положений и много музыкальных номеров из «Счастья». Как уже говорилось, к концу 30-х годов Хачатурян выдвинулся в ряды наиболее известных и талантливых советских музыкантов, чьи произведения широко звучали в нашей стране и далеко за ее пределами. В его ярко индивидуальном творчестве отразились общие тенденции развития нашего музыкального искусства, некоторые важнейшие идейно-эстетические принципы социалистического реализма: чувство неразрывной связи с действительностью, с жизнью народа, понимание высокого общественного назначения искусства, гражданского долга художника.
Г. Г. Тигранов.: «Арам Ильич Хачатурян. Русские и советские композиторы»// Москва «Музыка» 1987