Константин Шавловский: Прочитав сценарий фильма «Я тоже хочу», ты не подумал, что Балабанов играет с огнем?

Александр Симонов: Я, видимо, уже привык к этому. Честно, меня бесит вся эта эпопея про «последнее кино» Балабанова. На самом деле мы начали говорить про этот фильм еще в 2008 году. Вместе с Надей (Надежда Васильева — художник по костюмам) и Лешей поехали на родину деда Мороза — в Великий Устюг. Проезжали Вологду, Шексну, смотрели места. Леша, как я понимаю, уже тогда хотел написать что-то на эту тему. И мне дико понравилось, что дело должно происходить зимой, когда холодно, снег, на этой заброшенной территории. И когда мы приехали к колокольне, то просто офигели от увиденного. Понимаешь, все было по-настоящему: лютый холод, лед — и эта покосившаяся церковь. Изначально она, конечно, не представляла из себя никакой архитектурной ценности — стандартный типовой проект, как я потом выяснял — но сейчас она выглядит просто потрясающе.

К. Ш.: Питерскую натуру выбирали с прицелом на Васильевский остров?

А. С.: Я приехал осенью в Питер, мы пошли с Балабановым в баню, в ту, в которую он ходит постоянно — и это фактически был выбор натуры. Мы сидели на том месте, где у нас сидят главные герои, друг напротив друга. Он уже знал, что будет бандит, будет музыкант, и даже придумал эпизод в бане — рассказывал мне всю эту банную технологию, показывал кадушку, бассейн, парилку, сколько воды нужно подбрасывать. Когда вся компания собралась — Мосин, Матвеев и Гаркуша, у меня через полчаса было ощущение, что мы уже давно снимаем это кино и что я вот просто, как мудак, оказался в машине, а парни действительно едут туда, к этой колокольне. Все сложилось мгновенно, весь актерский ансамбль.

К. Ш.: Насколько я знаю, вы хотели еще поиграть с жанрами — с хоррором, роуд-муви?

А. С.: С документальным кино. Многие вещи там сняты просто в документальных условиях: проходы музыкантов, подходы к церкви, проезды на машине. Мы ездим по реальным улицам, видим реальных людей в кадре, которых мы никак не организовываем. Наоборот, стараемся максимально сократить свое присутствие. Еще меня дико поразило, и даже потрясло, когда Леша сказал «я не возражаю даже против цифры». И это при лешиной всем известной одержимости пленкой. Мы уже много раз с ним говорили на тему цифры, и каждый раз он меня посылал подальше, хотя ведь для меня все эти цифровые вещи не самоцель, просто я вижу, что это здорово бы ему помогло как режиссеру. Он бы избавился от массы организационных и бытовых проблем — перезарядка, нехватка пленки и трам-тарарам.

К. Ш.: А на какую камеру снимали?

А. С.: Мы снимали на RED EPIC. Идеальная камера для съемок в машине за счет маленьких габаритов. Все мои попытки на предыдущих картинах снимать с рук Леша презирал: говорил «сними», но я знал, что в монтаж ни один кадр не попадет. На «Грузе» я снял несколько кадров дискотеки с рук, и Леша их демонстративно в монтаж не вставил. А на «Я тоже хочу» все было уже по-другому: мы освободили камеру, начали работать на стыке документального и игрового. Мне нравится компактная аппаратура, которая не привлекает к себе внимания. И вообще все эти крики в мегафон: «Приготовились, камера, мотор» это — ну как сказать…

К. Ш.: Прошлый век?

А. С.: Нет, не прошлый век, просто в этой истории было лишним. ‹…›

К. Ш.: А когда ты прочитал сценарий «Я тоже хочу», ты не испугался?

А. С.: Не, наоборот. У меня это… депрессивный гуманизм.

Потому что те, кто немножко знает Лешу и его историю, понимает, что это очень личный фильм, и что он, конечно, про Кармадон.

К. Ш.: Да, да.

А. С.: Я не знаю, надо ли проговаривать эти вещи… Но эта обледенелая колокольня — это же вечный ледник, который забрал всех в рай. И неслучайно Балабанов снимался в кофте, которая ему досталась от Сережи Бодрова.

К. Ш.: Да, это все есть, но для меня это все равно светлое кино. Светлое и мрачное. Одновременно.

Симонов А. «Меня бесит вся эта эпопея про „последнее кино“ Балабанова» / Интервью К. Шавловского) // Seance.ru, 2012. 13 декабря.