Оператор Бобров [второй оператор — Геворкян] злоупотребил затемненной мрачноватой фотографией. В целом ряде моментов вследствие этого пропадают нюансы мимики действующих лиц, актеры (и дети) обезличиваются, что прежде всего в корне противоречит принципам, положенным в основу этой фильмы, и справедливо раздражает даже не очень требовательную часть зрителей. Даже снимая горе, голод, нищету, безрадостный быт, все же нельзя забывать, что любознательный зритель должен все это как следует разглядеть. ‹…›
Херсонский Х. «Рваные башмаки» // Советское кино. 1934. № 1-2.