Несмотря на раздробленность роли по эпизодам, он всегда сохранял естественность и, с какого бы момента сценария ни начинались съемки, сразу входил в образ. Он играл Павла Власова и в то же время выражал самого себя.
Баталов с полуслова понимал Пудовкина и превосходно выполнял все его задания. Их большому внутреннему контакту помогало то, что Пудовкин сам был прекрасным актером. ‹…› Всеволод Илларионович часто играл эпизодические роли в своих фильмах, и в «Матери», в сцене обыска у Власовых, он исполнял роль жандармского офицера. Репетируя, Пудовкин и Баталов как бы соревновались друг с другом в игре. Один из самых напряженных моментов этой сцены — столкновение жандарма с Павлом, после которого жандарм ударял Власова по лицу. Сначала мы сняли кадры с Пудовкиным. А лицо Павла крупным планом, когда он смотрит на только что ударившего его офицера, снимали на следующий день. Пудовкин репетировал с Баталовым этот эпизод в своей обычной одежде.
У Николая Петровича он вначале не получался. Баталов никак не мог вызвать в себе ненавить, глядя на Пудовкина. Тогда он попросил Пудовкина: «Всеволод Илларионович, оденьтесь офицером, тогда я смогу смотреть на вас, как на последнего негодяя». И после того, как Пудовкин надел полицейскую форму, сцена сразу вышла. Я с интересом наблюдал за ними. Это уже была не режиссура у аппарата и игра перед глазом объектива, а взаимосвязанное творчество двух больших актеров. Кадры этого эпизода получились одними из самых выразительных в фильме. ‹…›
Все, что делал Баталов, выходило у него просто и естественно: в съемках крупного плана, которые мы производили в помещении, он достигал редкостного психологизма; на натуре во время съемок общего плана — создавал яркий пластический рисунок роли. Он прекрасно двигался. Успехом в «Матери» и «Путевке в жизнь» он обязан во многом своей редкостной пластичности. Выразительные возможности Баталова были уникальными. Он очень тонко их ощущал и никогда не злоупотреблял жестом и мимикой. Играл он без грима.
Условия съемки на него абсолютно не влияли. Он свободно чувствовал себя перед аппаратом и великолепно вписывался в кадр. Во время схемок я старался прежде всего выявить его глаза и потому снимал снизу и освещал мягким нижним светом. Снимать Баталова было большой радостью. Он — один из самых фотогеничных актеров ‹…› из тех, с кем мне приходилось встречаться на съемках.
Головня А. [Воспоминания] // Николай Петрович Баталов: Статьи, воспоминания, письма. М.: Искусство, 1971.