
В фильме «Добро пожаловать или посторонним вход воспрещен» Л. Смирнова, как и в предыдущих работах, раскрывается как актриса яркого комедийного дарования, умеющая работать в самом сложном и филигранном искусстве — искусстве гротеска.
Смирнова-актриса не щадит себя. Она может показаться перед зрителем, смолоду влюбленным в нее, в самом непривлекательном облике: почти неузнаваемой, намного старше своих лет, даже уродливой... Для нее понятия «амплуа» и «типаж»" весьма условны. А это значит, что она уже достигла той высшей свободы владения своей профессией, когда ничто не сковывает ее, ничто не замыкает в рамках какого-то определенного, одного жанра.
Зоркая Н. Лидия Смирнова. М.: Бюро пропаганды советского киноискусства, 1975.
Безумная докторша в фильме «Добро пожаловать», которая ловит детей из реки неводом и подсчитывает на арифмометре средний привес на одну отдыхающую единицу, — одна из многих и многих так называемых «маленьких ролей» Смирновой. Впрочем, их только с определенной оговоркой можно назвать маленькими и, скорее, по «метражу», а не по художественной и социальной значимости.
Своей докторше авторы фильма и текста почти не дали — один пронзительный звук сирены. Помните, когда докторша открывает не рот, а прямо-таки пасть и раздается нечто такое, что, кажется, сейчас прилетят самолеты... Слов не дали. Или почти не дали. А роль надо было делать. И Смирнова слепила ее — как всегда, по крохе, по черточке, по детали.
Между прочим, на это еще надо решиться — предстать на экране в таком окарикатуренном виде, в каком предстает Смирнова в этой роли. С этими лягушачьими очками, с этой победно разинутой пастью, с этой нелепой, переваливающейся утиной походкой. С этим, наконец, безумием на лице, начисто изгнавшим нормальные человеческие чувства. ‹…›
Конечно, режиссер приходит на помощь. Но, пожалуй, помощь эта в основном выражается в замедленной съемке, когда усталая докторша механически мечется на экране в погоне за микробами. ‹…›
И все же, наверно, куда дороже крохотная деталь: докторша что-то там трещит, а Дынин произносит в стетоскоп: «Помолчи!» В стетоскоп? Это же прекрасно найдено. И найдено актрисой.
И вот в финале картины среди бурного веселья все-таки состоявшегося родительского дня сидит в беседке эта растерянная, некогда грозная докторша. Ведь, наверное, она и впрямь одинока. И нет у нее другой жизни, кроме этих детей, сплошь покрытых микробами, и нет у нее другой жизни, кроме охранения и наблюдения вверенного ей детского учреждения.
Иванова В. Лидия Смирнова. М.: Искусство, 1972.