Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
2025
Таймлайн
19122025
0 материалов
Поделиться
Правда поведения
О масштабе личности актера

Если говорить о моих работах, то я всегда старалась идти этим путем — от себя.

Героиня «Дневных звезд» для меня как актрисы — не Ольга Берггольц. Это вообще Поэт. Это, если говорить о моем самочувствии в образе, я сама, Алла Демидова, в тех обстоятельствах, которые заданы сценарием. Поиски этого характера были прежде всего поиском ответа на вопрос: как бы я, лично я, поступила, будь у меня дар поэта, выпади мне на долю те же испытания, что и героине фильма.

«Дневные звезды». Реж. Игорь Таланкин. 1966

И Мария Спиридонова в картине «Шестое июля» наверняка отлична и сознательно отлична от той Спиридоновой, какой она была на самом деле. Я не искала точного портретного сходства, не клеила парик, не красила волосы. Я представляла себя — какой я могла бы быть, будь я на месте Марии Спиридоновой с ее фанатической верой в идеи левых эсеров, с той же убежденностью, что избранный ею путь борьбы единственно возможный и верный. Лишь определив это, я могла браться за иную, более глубокую задачу роли — показать и невозможность и неверность пути, по которому предлагала идти Спиридонова.

Мне легче говорить о своих ролях, но я могла бы привести в пример и других актеров. Скажем, Кирилл Лавров. Он почти никогда не меняет внешность, не терпит наклеек, не клеит бород. Я спрашивала у него недавно: почему? А потому, что если он приклеит бороду, то будет чувствовать себя не тем героем, которого ему нужно играть, а попросту человеком, приклеившим бороду. Я говорю здесь вроде бы лишь о «кухне» актерского ремесла — о гриме, о приспособлениях, о самочувствии в образе. Но с этого начинается разговор о правде — правде поведения, правде характера и, в конечном итоге, правде тех больших гражданских идей, которые призван нести своим искусством современный художник.

«Непринужденность» или «органичность»?

Вряд ли кто будет спорить с тем, что органичность — необходимое условие игры актера. Но, по-моему, само это понятие глубже, чем просто «непринужденность», — это прежде всего ощущение безусловной правды поведения. Недавно я спорила с Иннокентием Михайловичем Смоктуновским. Мы говорили об актерской профессии, и он очень ругал меня за «Дневные звезды». За то, что я «играю», «показываю», за то, что я «неорганична». Он прямо сказал, что очень не советовал Илье Авербаху снимать меня в «Степени риска», он не верил, что я могу быть на экране естественной, искренней.

С этими упреками я не могу согласиться. Не потому, что не вижу недостатков в своей работе — они мне отлично известны, — но потому, что убеждена в необходимости более сложного понимания органики в игре современного актера.

Вспомним «Девять дней одного года». Смоктуновский и Баталов были первооткрывателями в нашем современном кинематографе. Столкнувшись с характерами незаурядными, человечески значительными, они шли в их раскрытии от себя, от свойств своей индивидуальности, они полностью растворялись в образе, сливались с ним. То, как они играли ученых в картине М. Ромма, было «до мурашек» по-новому. Но это было восемь лет назад...

Думаю, что те же роли сейчас надо было бы решать сложнее. Потому что настала пора рассказать об Ученом не только как о человеке, которому не чуждо ничто человеческое.

Не знаю, как другим, но мне ни разу в жизни не доводилось встретить интересных. значительных людей — больших писателей или крупных ученых, — которые были бы легкими, непринужденными в общении, даже если они казались такими на первый взгляд. Потому что их индивидуальность слишком яркая, обособленная. Такие люди чаще всего бывают несколько замкнутыми. Они или покоряют себе окружающих в силу незаурядности своей личности. или как бы отгораживаются от тех, кто им неинтересен, каким-то внутренним барьером. Вот такой, в частности, представляется мне Ольга Федоровна Берггольц. Такой я и старалась сыграть героиню «Дневных звезд».

Бывает, фразу, написанную в сценарии, трудно произнести — она какая-то жесткая, деревянная, так в жизни не разговаривают. Это может быть потому, что диалог скверно написав. Но может — и по другой причине. В фильме, где взяты небудничный характер, неординарные судьбы, вот такая колючая, неудобная, трудночитаемая речь может работать на образ, выражать его суть, его необычность. Так вот то, что показалось Иннокентию Михайловичу Смоктуновскому неорганичным, — было сделано сознательно. Это свойство самого характера героини, каким я его представляла, а не манера актерского исполнения. Кстати, я видела материал фильма «Чайковский» и должна сказать, что Смоктуновский в этой картине сам идет тем же путем. Его Чайковский — совсем не легкий человек с открытой настежь душой. Это сложная, большая, в чем-то и противоречивая личность.

Как же к ней подступиться актеру?

Недавно я смотрела фильм, в котором играл литовский актер Регимантас Адомайтис. Я мало видела его на экране, никогда не встречала в жизни, но почему-то подумала: какой умный актер! Потому что за образом чувствовалась индивидуальность интересного, мыслящего человека, способного смотреть на мир своими глазами.

Доступный актеру диапазон ролей, по- моему, и измеряется масштабом его личности. ‹…›

«Шестое июля». Реж. Юлий Карасик. 1968

Способность аудитории понимать искусство оказывает на актера огромное влияние. Не только актер воспитывает зрителя, но и зритель воспитывает актера. Возьмем простой пример. Два молодых актера оканчивают училище. Один из них. способный, талантливый, подающий большие надежды, попадает в плохой театр. А плохим я считаю тот театр, у которого нет своего зрителя, куда народ вдет случайно, потому что билеты легче достать. И вот актер играет хорошо, а зрители его не принимают, им больше нравятся грубые краски, рассчитанные на невысокий вкус шутки. И поначалу актер понимает, что он играет лучше своих партнеров, хотя им и выпадает больший успех. Но актер не может жить без поощрения, как смычок без канифоли, — таково уж свойство профессии. И он постепенно начнет подстраиваться под зрителя — будет играть умышленно грубее, умышленно ниже своих возможностей. А пройдет два-три года, и он уже перестанет понимать, что играет грубо. Он уже и при желании не сможет играть иначе. Он просто станет плохим актером.

А другой актер, обладающий средним талантом, попадет в хороший театр. Туда, где есть своя сложившаяся взыскательная аудитория. И она будет воспитывать актера, заставлять его искать более тонкие краски, нешаблонные решения, от спектакля к спектаклю играть лучше и лучше.

Именно такое активное общение со зрителем обогащает актера. А встречи, где только дарят цветочки и кланяются со сцены, проходят впустую. Скорее даже мешают. Однажды я выступала перед зрителями в Воронеже, а после встречи какой-то человек подошел ко мне и сказал: «Как жаль, что вы выступали. Я представлял вас Актрисой, а вы оказались обыкновенной женщиной». Это наивные слова, но в них есть и серьезный смысл.

В воображении зрителя из суммы увиденных ролей актера как бы вырастает образ его самого. И обаяние этого образа не нужно разрушать — оно помогает зрителям воспринимать и последующие работы актера. Впечатление от одного неудачного выступления может наложиться на его роли, снизить интерес к ним. У Маяковского есть фраза: «Я поэт. Этим интересен». К своей актерской профессии нужно относиться так же: я актер, этим интересен. Судите обо мне не по тому, как я умею складно о себе рассказывать, а по моим ролям. ‹…›

Русская актерская школа во всем мире всегда считалась и сейчас считается лучшей. Потому что наши актеры не боятся идти на риск. Я могла бы назвать многих прекрасных западных актеров, которые работают только наверняка, никогда не переступают проверенных рамок своей индивидуальности. Жан Габен, например, каким он был в своих фильмах двадцать лет назад, таким сейчас и остается. Или Генри Фонда. Пожалуй, только Марчелло Мастроянни смелее других. Он рискует, часто берется не за «свое». У него может получиться и хорошо, и плохо, но уж если хорошо — то по-настоящему. А искусство не может быть без риска. Нужно расшибать лбы, больно расшибать — только так открываются новые пути.

Демидова А. Монолог о современном актере // Искусство кино. 1970. № 1.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera