По сюжету сценарий этот целиком повторяет мерки уголовно-приключенческого фильма. И причем последовательно, от сцены к сцене, начиная от завязки — аварии и случайного знакомства шофера Саши Румянцева с Клавдией — вплоть до раскрытия уголовной шайки, которая спекулировала тюлем, и до полного признания невиновным обаятельного шофера, которого успевал полюбить зритель. Но, вглядевшись, не увидите ли вы в далеком «Деле Румянцева» раннего предшественника «Тишины», которую прославили в наши дни? Уголовное дело шофера Румянцева оборачивалось вопросом о доверии к человеку, поставленным гораздо более широко. И суть не только в девушке, которая не верила в возможность напрасных обвинений у нас в обществе ‹…›. Суть в том, что в привычных обстоятельствах действовали здесь люди, по-новому увиденные. Начиная с самого Саши Румянцева, которым А. Баталов после самого первого контура характера, созданного им в «Большой семье» И. Хейфица, начал рассказ о современнике думающем, верящем, позволяющем себе порой быть грустным, порой сомневаться и искать ответа на вопросы мучительные. В Румянцеве уже намечен был ранний абрис Гусева из «9 дней одного года. Что же касается образа следователя капитана Самохина, с его водянистыми глазками, сквозь которые видится бесконечность пустоты, с его формулами и изречениями вроде «я тебе не товарищ, тамбовский волк тебе товарищ» (обращено к подследственному!), — для искусства этот образ был просто открытием! Так в жанре детектива, столь же традиционном, сколь и легковесном, «Дело Румянцева» поднимало вопросы исключительной важности, пусть пока и косвенно, с помощью уголовной истории и сюжета мнимого обвинения. Киноискусство начинало в этом пункте путь, на котором дальше встретятся значительнейшие произведения и документы наших дней, разоблачающие беззакония периода культа личности — вплоть до воспоминаний генерала армии А. В. Горбатова (опубликованных в журнале «Новый мир») и повести А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича», где воскрешены тяжелейшие испытания, которые выпали на долю советских людей, и так необычайно правдиво и верно раскрыты поразительная жизнестойкость, доброта, товарищество советского человека.
А ведь это был только лишь 1955 год! Только первые счастливцы, реабилитированные и освобожденные от несправедливых обвинений, возвращались в жизнь.
Конечно, от скромной картины «Дело Румянцева» и первых вещей, ей подобных, до повести А. Солженицына — дистанция огромна. Но искусство смогло миновать ее быстро, потому что смело пустилось в разведку сразу, как тому пришла пора.
Вот вам и снова «старый сюжет»!
Зоркая Н. Несколько слов в защиту старых сюжетов // Вопросы кинодраматургии. Вып. 5. М.: Искусство, 1965.