Когда в 1961 году после окончания ЛГИТМиКа мы с А. Кацем пришли на стажировку к Товстоногову, он не обращал на нас никакого внимания, даже не здоровался. Поэтому мы разработали свою систему: как только Товстоногов сел в зале, громко открыли двери
и, топая ногами, прошли и сели за его спиной... возмущенный Товстоногов стал спрашивать, кто эти нахалы. Ему объяснили...
Я проработал у него ассистентом два с половиной года и очень многому научился. Фактически в театре я был рабочей лошадью, много занимался вводами, срочными поручениями мэтра.
Так, однажды во время репетиции Товстоногов обернулся ко мне и сказал: «Подготовьте к завтрашнему дню звук хорька, которого схватила сова». Я стал метаться. Пошел в зоопарк, но меня послали подальше и сказали, что никогда не отдадут своего любимого хорька на растерзание... Мне оставалось только кошку давить... Тогда я подошел к Евгению Алексеевичу Лебедеву и предложил выпить коньяку за мой счет. «Что это ты сегодня такой добрый?» — изумился Лебедев. Я ответил, что у меня праздник. Мы выпили. Потом я затащил Евгения Александровича в радиоузел и попросил изобразить звук хорька, схваченного совой. Мы записали десять криков, и один из них прошел, но Товстоногов так и не узнал,
как был добыт этот звук... Я ушел из театра не из-за плохого к себе отношения. Товстоногов уговаривал остаться, обещал дать постановку. А если честно, то рядом работали выпускники курса Товстоногова, которым он отдавал большее предпочтение, мне же казалось, что я ничем не хуже.
В дальнейшем Товстоногов очень помогал мне.
Вместе с Козинцевым и Хейфицем защищал фильм «Проверка на дорогах».
Герман А. «Заканчиваю «Хрусталева» и начинаю заниматься театром // Театральная жизнь. 1996. № 1.