Поверье кто-то выдумал.
Он мог наплести это, мог — не это.
Но он выдумал это, и то, что он выдумал, нас привлекло. Дальше мы думаем.
Это мы сами захотели и увлеклись.
Значит тот, кто это выдумал, захотел, чтобы мы поверили и увлеклись. Значит тот, кто это выдумал, выдумал всё, что с нами будет...

Рассказ режиссера Осипа Юрьевича Прокудина-Горского (фонограмма)
— Девушка пришла домой. Вынула верхний ключ, открыть дверь.
Она всегда закрывала на верхний ключ. Но в этот раз она закрыла на нижний. И вспомнила, что она закрыла на нижний. И тогда ей в голову пришла тончайшая мысль.
Может быть, она застала врасплох того, кто...
Тот кто.., думая, что она не спохватится, думая, что она откроет верхним ключом дверь, сделал так, чтобы эта дверь была закрыта на верхний ключ.
Но тогда она, открыв верхним ключом дверь, могла вдруг вспомнить, что она закрывала на нижний.
И тогда тот кто.., мог бы обнаружиться. И было бы ясно, что он есть и что он действует!
Это была бы явная ошибка.
Но он бы явной не допустил.

Разговор на лестнице (фонограмма)
Вера Николаевна — То ковер, а то гобелен.
Надежда Николаевна — Гобелен картина!
В. Н. — Можно и картину смотреть как узор. Не разбирать, что на ней. Только расцветка, зубцы да полоски. Эта полоска туда, а эта туда.
Н. Н. — Но эта полоска туда, а эта туда не для узора! А для того, чтобы показать что-то, чью-то морду! А на ковре полоски подобраны к полоске. Даже если кажется, что это баран или лебедь, то это так, потому что у самого лебедя и барана крыло подобрано к крылу, рог к рогу, все по паре. Потому что он сам — Природы узор.
В. Н.— Так значит, вся наша жизнь, поступки и случаи — тоже узор?
Н. Н. — Нет, не узор. Узор на оси — а от нее в разные стороны может быть похоже. А жизнь встречи, потери, новая любовь — не выходит никакого узора. Нет! Просто очень хитрый узор! Не видно центра оси.
В. Н. — А где она?
Н. Н. — Со звезд видно!
В. Н. — Где она?!
Н. Н. — Только со звезд!
В. Н. — Потому по звездам и гадают.

Разговор на шоссе (фонограмма)
Вера Николаевна: Мы в Вас поверили.
Осип Юрьевич: Вот, горячо, горячо! Вы же знакомы с генералом Гришиным-Алмазовым. По Москве я помню, он был влюблен в Вас. Вы попросите его.
В. Н. — Кого? Старик что-то наплел о ковре.
О. Ю. — Генерала. Гришина-Алмазова. Он был влюблен в Вас.
Он не откажет. Не откажет.
Но Вы же прекрасно выглядите. Всем Вы известны. Ваши портреты развешаны по всему городу.
В. Н. — Нет. Я не понимаю Вас.
О. Ю. — Но сделайте, сделайте ради нас.
В последний раз, ну что Вам стоит.
В. Н. — Нет.
О. Ю.— Сделайте.
В последний раз. В последний, пожалуйста.
В последний.
Вернись.
Ты же веришь мне!
В. Н. — Я не верю в поверье!
О. Ю. — Веришь!
В. Н. — Не верю!
О. Ю. — Веришь, стой!
В. Н. — Не буду!

Фрагмент черновика
Зовут Осип Юрьевич.
Очень тучный, большой. Похож на Яна Вериха.
Когда сидит с сестрами, держит их на коленях как маленьких.
Когда дует ветер, прячет их всех под пальто. Вера Николаевна хрупка и бела.
Волосы как терновый венок вокруг головы. Лицо будто заплаканное и умытое слезами. Фигура вялая.
Сестра одного с нею роста.
Точно такая же.
Всегда вместе. Одинаково одеты.
Одна другой голову на плечо в лунку возле шеи кладет. На полшага отойдет и наклонит голову на плечо другой. Взаимозаменяемо это всё.

Вера Николаевна пошла к офицерам (белые). Говорила с ними. Очень торопилась.
Все спрашивала про события военные. Когда да где?
Ходила с генералом в окопы. Смотрела в трубу, все интересовалась.
Сидели в беседке. Торопилась. Согласилась вино пить. Только очень мало.
Когда сидели под круглым навесом и пили вино, пришли солдаты, встали вокруг и смотрели на нее.
Офицеры провожали Веру Николаевну на машине. Много других на лошадях ехали следом.

Вера Николаевна пришла домой поздно.
Все сидели и ждали ее, как заговорщики.
Обрадовались, что пришла все-таки скоро.
Разочаровались, что ничего точно не знает.
Она их всё успокаивала и сказала, что решится всё, по-видимому, завтра бой, и быть им там нужно обязательно с утра.

Втроем они несли ковер, потом везли, потом опять несли.

Попали в окопы. Разговаривали с солдатами. Солдаты удивлялись сначала, затем сказали, помогут.
Сами отнесли ковер в степь. Закрыли его.
Надежда Николаевна побежала вслед, засыпала ковер песком и вела себя преотважно.
Сидели и ждали.
Наши из окопа наблюдали, в бинокли смотрели. Осип Юрьевич досадовал, что неудачно постелили, и сам вызвался дело поправить.
Вера Николаевна нервничала, суетилась и сказала, что не позволит такому большому (в смысле огромному) человеку бегать по полю битвы.
— Пристрелят Вас очень скоро, — и еще добавила, — удобная мишень Вы очень.
И пока пальцы ломали и кричали солдатам, чтоб ковер перетащили, Осип Юрьевич выскочил все-таки и быстро и удобно добежал и указания успел дать важные солдатам. Вернулся успешно. Офицер один очень сердился.
(Пальба всякая и бег быстрый лошадей). Все кричали в окопе и думали, что от крика больше лошадей соберут в одном, им нужном месте.
Солдат один упал с лошади.
— Его другие затопчут, — думали в окопе. А он вылез и ковер пододвинул. Но тут вовсе свалился.
— Убили его! вскрикнула Надежда Николаевна.
Но ничего нельзя было разглядеть. Дым был. Шум. Взорвалось что-то рядом.
В окопе солдаты[,] дали команду лечь. Встали все в пыли и в поту. Увидели, как Осип Юрьевич уже бежал к ковру, стащил убитого.
Схватил ковер и тянул его по пыли. Недостреленная лошадь брыкалась.
Так он и через нее тянул ковер и бежал потом.
Его догнали с атакой следующие солдаты и перегнали.
Затем всадники.
Дым поднялся, шум. Взрыв. В окопе кричали, и сестер потащили вниз. Они вырывались.
Осип Юрьевич все бежал.
Упал.
Не встал.
Вера Николаевна и Надежда Николаевна выскочили и побежали вслед за ним в дым.
Затем солдаты выскочили, одного убило, другого.
Добежали поздно.
Сестры плакали и тянули тело очень тяжелое вместе с ковром.
(Пальбы всякой минуты на полторы)

Разговор на поминках (фонограмма)
Вера Николаевна: Пусть выветрится из памяти пропавший человек. Как умер в жизни. Хорошо, что он и вправду умер в жизни и не переменился к нам. Хорошо, что и в жизни не прирастал ни к кому.
Надежда Николаевна: К тебе.
В. Н. — Хорошо, что успел написать, что ничего не было. Как будто мы нарочно всё пережили.
Н. H. — И убили!
Убили!

Титры для фильма
ЦАРЬ — ЦАРИЦА
ЛЕБЕДЬ — ПТИЦА
РОЗА — ЦВЕТОК
РОССИЯ — ОТЕЧЕСТВО
СМЕРТЬ — НЕИЗБЕЖНА

О фильме
...Говорят Россия пала навеки нужно быть свободным, чтобы помнить всегда об этом и не превратиться в «нового человека». И если нет ничего впереди, то можно смотреть назад и любоваться останками божественной красоты.
1972–1974 гг.

Хамдамов Р. Нечаянные радости. Сохранившиеся фрагменты черновиков и рабочих фонограмм [Публикация Василия Литвинова] // Киносценарии. 1993. № 3.