Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
KHAMDAMOV
Инна Соловьева о режиссере

‹…› Как все, я люблю глагол «реализоваться». Но ведь есть еще и оборот: «следовать своему предназначению». «Реализоваться» и «следовать предназначению» — не одно и то же. Нет ли оснований полагать, что в предназначение Рустама Хамдамова реализация как нечто важнейшее — не входит. Может ли человек с даром Божьим присутствовать в мире, ничего не обращая в наличность и не пуская в оборот (пусть даже в наличность художественную — в фильм или книгу). Или не может? И может ли художник быть счастлив, если он ничего не «кладет на стол», даже в том случае, когда он догадывается, что присутствие его благодатно. А впрочем, как о том самому-то догадываться. Памятен грех раба, который зарыл свой талант в землю. Но уж на кого Рустам Хамдамов не похож, так на того осторожного раба из Христовой притчи. Так же не стоит укорять его, что пустил талант по ветру. Хотя он именно так поступил: пустил по ветру. Дал ему таять в воздухе, уходить в дуновении. Расточил в фантазиях. Не удивлюсь, если Хамдамова зачислят в предтечи или последователи того способа творчества, который раскрепощает подсознание и требует, чтобы технические средства кино поспевали за выбросами из его недр. Но, по-моему, тут совсем другой случай. И странно бы пугать легкий, знающий свою цель полет вдохновения, повинующийся тому, что идет извне и свыше, — с тяжкими корчами подкорки, отравленный тем, что идет снизу и изнутри. Что же иное есть вдохновение, как не исходное знание цели и смысла, как не явление их художнику в единый светлый миг. Не знаю, что осталось «вещественного», что можно положить на стол как воплощение на пленке тех фантазий Хамдамова, которые он начинал разворачивать внезапно и которые длились часами. Можно было сетовать, что техника неповоротлива; что «камера-стило» остается удачным оборотом критического жаргона, но отсутствует практически как киноаппарат, за который можно было бы взяться в набежавший миг как за карандаш или за кисть; что для всех остальных, кроме тех перед кем фантазии Хамдамова развертывались, они пропадут без следа. Все же любые сетования оказывались в конце концов пустыми. Ни одна из этих фантазий не бывала ни этюдом, ни наброском, даже если сам Хамдамов числил их таковыми. Каждая в момент своего появления представала созданием законченным и совершенным, — столь же свободным, сколь и стройным. Если для режиссера оказывалось подчас невозможным перенести их на пленку, то еще и потому, что процесс творчества уже состоялся до съемок, как состоялся результат творчества. Лента, однажды ночью рассказанная Рустамом Хамдамовым, — лента, в которой две сестры (одну из них играла Елена Соловей, и это, кажется, лучшая ее роль) в подпаленном гражданской войной городе возили замечательный, очень тяжелый ковер, спасая его, — лента, которую помню четче и благодарней, чем любую из тех, какие за всю жизнь видела на экране. Конечно, на творческом вечере режиссера ее не покажут. Но она была. Есть. Вот когда умру — тогда ее не станет. Рустам Хамдамов вряд ли ее помнит. У него таких — десятки, если не сотни.

Соловьева И. Рустам Хамдамов // Сеанс. № 9. 1994.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera