«Дорогие голливудщики Сергей Михайлович и Гриша! Вот уже месяц, как живу я в Вашей комнате в пансионе „Мария“. Этот пансион, чтоб вам долго не думать, помещается в Берлине, а я не кто иной, как Довженко, кинорежиссер каботажного плавания. От пеленок и до сего дня я всю жизнь мечтаю сделаться моряком. Единственная категория людей, перед которыми я не скрываю своей зависти, — это люди, переплывающие океан. Я готов его переплыть, идола, в любую бурю и в любом, даже приготовительном классе рядом с быками, пшеницей или утильсырьем. Будь это Атлантический, Ледовитый, Тихий. Надоела земля, братцы! Вчера плавал из Ванзее в Потсдам. От этого рейса у меня буквально дух захватывало. Прибыл благополучно. Никакой тайфун не обрушился на жирную палубу. Не смыло с берега волной ни одного из 2 000 000 купающихся немцев. Нельзя этого здесь...
А пока что мне хочется написать Вам, дорогие друзья, о своем отношении к Вашей поездке. Если Вам удастся там сделать что-либо большое вывезти оттуда новые хорошие познания, во что я безусловно верю, то примите мое большое и искреннее сорадование. Вашу, Сергей Михайлович, работу в Европе я знаю. Считаю, что все это Вы сделали здорово».
[‹…› письмо написано в Берлине в 1930 г., где Довженко находился в творческой командировке, и адресовано Эйзенштейну и Александрову, которые в это время были в Голливуде. ‹…›]
Цит. по: Красовский Ю. Неосуществленные замыслы // Вопросы киноискусства. Выпуск 9. М.: Искусство, 1966.