Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
Таймлайн
19122024
0 материалов
Поделиться
Биологический фактор и загаженный трактор
Фрагмент фельетона Демьяна Бедного

Киноспецы в Москве нынче «ЗЕМЛЮ» показывают,
Бестолковым зрителям словесно доказывают
То, что последними «не понимается»,
Ими «неправильно воспринимается»
Не всем эта чудо-картина ясна.
Бормочут иные, с усмешкою глядя:
—В огороде бузина,
А в Киеве дядя! —
В картине столкнулись два разных мотива:
Плодородия и коллектива.
Биологический фактор и загаженный трактор
Так «закручены» оба,
Что порой не распутаешь кавардака:
Туг и митинг у гроба
Туг и гоп-гопака!
Все образы сей параллели
Как-бы одурели.
To-ль с радости, то-ль с перепуга,
Ползут друг на друга.
То кулак зубы выскалит средь кутерьмы,
То появится попик со скорбью на роже.
— «Ой, кум до кумы!»
— «Помилуй мя, боже!»
Белиберда?
Белиберда!
Махнуть-бы рукой на нее окончательно.
Да вот в чем беда:
Эта белиберда
Оформлена — нужно признать — замечательно.
Для простецов
—Да и для хитрецов! —
Столько тут леденцов!
Слюнки пускаются слева и справа.
Приманчиво-сладкая кино-отрава!
Рука мастера сразу видна.
Я сам слыхал, как одна
Явно еловая
Пустоголовая
Очередная «литературная вождь»
Проливала словесный обильнейший дождь
Неуемных похвал и нескромных сравнений
На спайщика «дяди и бузины»:
— «Эту картину оформил нам гений!
Ей — волшебной, невиданной — нету цены!»
И потом без стеснения
Этот критик похлопывал гения
На эстраде по мягкому месту:
— Относись, мол, спокойно к протесту
Рабочих, корящих тебя, голосов:
У судей рабочих, мол, нет усов.
Философские трудно решать им шарады.
Я сейчас разъясню им с эстрады... —
И стал он опять без стеснения
Давать разъяснения:
— «Я смотрел эту „Землю“ уж разиков пять,
Восхищался ею опять и опять.
Непривычному, неискушенному глазу
Уловить все ее достижения сразу
Крайне трудно.
Нельзя ее сразу понять,
А вам особливо.
Не судите о ней торопливо!»
И понесла тут пуста-голова
Такие слова,
Извивался так скоморошно.
Что слушать ее было тошно,
В такт эстетским ее словесам
Тряслася эстетски ее бороденка,
Чтоб сдержать себя, я утешал себя сам:
— «Не волнуйся! Ведь это — и подёнка.
Ей-ли вина,
Что она
Литературе советской на горе
В случайном фаворе
У случайного литератур-мандарина?»
«ЗЕМЛЯ» — кулацкая кино-картина.
На ней показана нам Украина
Кулацки-румяная,
Сытая, пьяная,
Дебелая, прочная,
Нарядная, сочная,
Буйной плотью бунтующая,
Сладострастно-«жартующая»,
Ненатуральная,
Сплошь театральная.
С опереточно-пошлым душком,
С гопаком,
С любовными парами,
С шаблонными аксессуарами.
Вековой уклад, старина —
Вот ее подоплека.
Трактор в ней — новизна —
Как у дядьки у киевского бузина:
Сбоку-припека.
А вернее: ПРИЕМ МАСТЕРСТВА
ДЛЯ МАСКИРОВКИ ЕЕ СУЩЕСТВА,
Советской цензуре подачка,
Вот, глядите, мол: трактор! Не тачка!
Не тачанка, тем боле!
И, действительно, в поле
Грязный трактор бежит,
На кино-экране мелькает, дрожит,
За трактором коллективисты,
Сельские активисты.
Все село театрально красуется. Ждет.
—"В поле трактор вдет!"
Кто смеется, кто хмуро ругается.
Как полагается.
Валит народ любопытный валом.
Тракториста, волнуясь, вдет жадно невеста.
Вдруг трактор в степи —перед самым селом —
Стал! Застрял! И ни с места!
Ну куда ему к дьяволу! Хлам
Хлам!
Хлам!
Тож нашли конкурента кулацким волам!
А волы на картине — гиганты!
Гиганты!
И таких околхозить? Да лучше под нож!
(Режиссер тут свои обнаружил таланты
И симпатии тож!)
Волы—капитальные!
Монументальные!
Режиссер тут восторгов своих не таит.
Да! Волов этих разве не жалко покинуть?
Еще-б их разочек глазочком окинуть!
А трактор стоит и стоит!
Стоит и стоит!
Сто-и-и-ит!!
Никакой его силою с места не сдвинуть.
Активные хлопцы, раскорячивши ноги,
Уныло сидят и стоят средь дороги.
— Эх-ма!
— Эх-ма!
— Эх-ма!
— Идею, Хома, загубили!
— Как-же быть нам, Хома?
— Та воды в радиаторе, хлопцы, нема.
— Нема, брат!
— Нема!—
Вдруг кто-то дошел до ума:
— А мы пиво, товарищи, в городе пили?
— Пили!
— Пили!
— Пили!
(И по лицам видать!)
— Так чего-же нам, хлопцы гадать?
Пусть спасает идею зарядка пивная! —
(Не оперетка, к тому-же дрянная?!)
Стали хлопцы ловчиться —
В радиатор... мочиться!
Вот какие в картине бывают места!
Красота!
Можно-ж так отличиться!
И пивная моча дело сразу спасла:
Забрызганный трактор дошел до села.
Стоит. Пышет жаром.
Весь окутался паром.)
Бр-р-р! Кипит мочевина!
Знаешь: это—картина!
И пары эти — только лучи,
А все чувствуешь запах мочи.
Вот как трактор красиво смонтировали!
Как «идею» старательно скомпрометировали!
Но зато три быка!
Три быка!
Что за шеи у них, за бока!
Да! На этих поедешь! Хотя не проворно.
Да зато уж доедешь, брат, наверняка!
Промелькнули быки, и вот три паренька,
Три, должно быть, нарядных кулацких сынка.
На экране стоят, подбоченясь задорно!
Это все не спроста.
Философии вы не хотите-ли?
Пареньки и быки — это жизнь! Красота!
Это—пр-р-роизводители!
Незыблемый, вечный растительный мир!
Оплодотворенья пленительный пир
Грязный трактор тут выдумка. Так. Привходящая.
А жизнь настоящая,
Жизнь вечная — вот:
Беременной бабы живот,
Поле ржаное,
Яблоко наливное.
Подсолнух, арбуз на бахче...
А не трактор в горячей моче!
Ведь поле-то, поле — кулацкое! Чье-же?
И кулацкое яблочко тоже!
И арбуз на бахче на кулацкой, конечно!
И вот это все — вечно! Да, вечно!
И вот из «ЗЕМЛИ», что растет, выбивается,
Украшается
Вечной красой,
Вот что дождем — не мочей — поливается,
Орошается
Чистой росой!
Это все — плодородно-растительное,
Столь кулацко-прельстительное,
Столь дурманно-наркозное,
ЭТО ВСЕ-НЕКОЛХОЗНОЕ!
ДОКОЛХОЗНОЕ, ПРОСИМ ПОНЯТЬ,
И ТАКУЮ-ТО ЖИЗНЬ НА КОЛХОЗЫ МЕНЯТЬ?!
Вот старик. Прожил жизнь трудовую.
Ну, пора уж и на боковую.
Съел он яблоко, и опустился.
Лег и с миром простился.
Умер с доброй улыбкой. Пристойно.
— «Умираю!» Сказал. И ему — «Умирай!» —
Тож сказали с улыбкой, спокойно.
Рай! Поистине рай!
Все так просто, так чинно, толково.
ТРАКТОРИСТ-НАРУШИТЕЛЬ БЛАЖЕНСТВА ТАКОГО!
Философии вновь не хотите-ль?
Тракторист, начиная с волами борьбу,
Посягнул на извечный закон, на судьбу.
Так любуйтеся! Вот он — судьбы «победитель» —
Величается гордо — в сосновом гробу!
Его, мертвого, яблоко за нос задело!
— «Укокошили? Так-то! За дело!
Не тебе меня, яблочко зрелое, съесть!
У тебя, у убитого, дивчина есть.
По тебе она дома сейчас убивается,
До гола, до гола, до гола раздевается,
Незачавшая мать, исступленная,
Как она хороша оголенная,
Как бесстыж ее пламенный взгляд!
Это плоть ее бесится неутоленная!
Ничего! Ей сегодня-ж ее утолят!
По извечным законам!»
Тут зачем же ходить далеко нам? —
На кино-экране дается явление:
Это самое вот — утоление:
Новый парень целует девицу взасос.
Дуралею-ж убитому — яблоко в нос!
А убийца-кулак, потревоженный малость,
Возбуждает к себе — вы подумайте! — жалость!!
Он терзается, бедный кулак! Он терзается!
Он совестью, бедный кулак, угрызается!
Он батьку родного сердито толкнул.
Его вид похорон, может быть, припугнул.
Но он завтра уверенно выйдет из хаты:
НА КАРТИНЕ НЕ ВИДНО ГРЯДУЩЕЙ РАСПЛАТЫ.
Ниоткуда в картине она не сквозит.
КУЛАКУ НИКАКАЯ БЕДА НЕ ГРОЗИТ.
Что-ж увидит в картине бесхитростный зритель
Сквозь «навод», сквозь искусный, сверкающий лак?
Что ОДИН ТОЛЬКО ЕСТЬ НА ЗЕМЛЕ ПОБЕДИТЕЛЬ.
И ЭТО — КУЛАК!
Есть в картине частица совсем «одурительная»,
Весьма подозрительная,
(Как сказать тут: хитра-ли она иль глупа?)
Это — образ попа
Бати старенького, облинялого.
Беззащитного, вялого,
Забитого, валкого,
Жалкого, жалкого!
Если мы козырнем этим странным типажем,
Если мы эту гниль за границей покажем
В виде четкой, живой иллюстрации,
Сколь умучен сей кроткий, седой иерей,
Там не будет талантливее агитации
Против нас, «некультурных, безбожных зверей».
Тут не злобный церковник, не враг наш упорный,
А святитель замученный, робкий, покорный,
Распластавшийся пред алтарем,
Пред небесным царем:
— «Что есть истина? Боже мой, боже!» —
Умиленье, страданье на роже.
Поп стал явно шалеть:
Не поповская клеть,
(Этo тоже
На правду похоже?)
Бате истина, вишь ты, дороже!
Как-же батю-философа не пожалеть?
Что-же? Станем мы глупую эту слезницу
Посылать за границу,
Подозрительной пошлости славу трубя,
Агитируя против самих-же себя?
На картине парнишки жартуют с девицами.
Те и эти с дурацкими лицами.
У парней — видно — руки торчат
— Где? — За пазухами у девчат.
Состоянье жартующих пар угорелое,
Совсем одурелое.
Из кошачьи распяленных глаз
Производительный брызжет экстаз.
(«Философскому» следуя точно заданию,
Подсознательно-чувственному трепетанию)
Приближается сладкий любовный момент...
Поищи-ка таких кино-лент!
— Эксперимент! —
Знатоки умиляются: — Фотогенично!
— Отлично!
— Сценично! —
А по-моему — просто ЦИНИЧНО.
Глядь, крапленая уж появилась колода,
Начинают нам красную масть подбирать:
«И пусть у гробового входа
Младая будет жизнь играть!»
Уж Пушкиным пробуют взять нас на пушку.
При чем тут, однако, наш мудрый поэт?
Не по Пушкину «жарты» написаны, нет.
И похабную нам предъявили частушку:
— Выйди, мил-лая, во двор,
На любовный разговор.
Я не долго буду вякать:
Дай за титеньки побрякать!
Перед нами герой этой самой частушки
Увлекся игрой в побрякушки,
Облапив девицу.
Скорей этот фильм заграницу!
В наши детские клубы.
Пусть подростки оближут румяные губы,
Взбудоражась до срока духовно, телесно:
— «До цего интелесно!»
Особливо хороша исступленная
Девица оголенная.
Вот где показ, так показ!
В самый раз!
В настоящую точку!
Содрали с девицы сорочку
Всенародно, публично!
Это что-ж! Не цинично?
Это что-же? Терпимо?
В театре на сцене недопустимо?
А допустимо в кино?
Это — умно?
Это — НЕОБХОДИМО?!
У нас ссылались не раз и не два
На ленинские слова:
«Из всех искусств для нас важнейшим является кино»
И главного в этих словах не заметили,
Основного не сметили:
Не важнейшее само по себе,
А ДЛЯ НАС, в нашей острой борьбе
Наших врагов НЕ ЖАЛЕЮЩЕЕ,
Боевое, ударное средство,
А НЕ САМОДОВЛЕЮЩЕЕ КИНО-ЭСТЕТСТВО!
Продвинуть здоровое кино в массы
в города, а еще более того в деревне.
Так Лениным сказано.
А в картине ЗДОРОВОЕ что нам показано?
Эта псевдо-земля,
Девицу для всех оголя,
Показав нам лицо напряженное,
Буйной похотью зло искаженное,
А не юное, резвое,
Целомудренно-трезвое,
Деловито-суровое,
Это что-же, явленье ЗДОРОВОЕ?
И неужто мы эти ПОЛОВЫЕ ГРИМАСЫ
Будем гнать, «продвигать» в пролетарские массы?
Ну, а если картина дойдет до села,
Не прибавится силы в кулацких угрозах:
— «Братцы, видите? Девок и баб до гола
Коммунисты разденут в безбожных колхозах!
Нет у них, коммунистов проклятых, стыда!» —
Вот мы с голой девицею встрянем куда!
Разве Ленин нас не инструктировал,
Не декретировал:
«Организовать наблюдение за кино-представлениями
и систематизировать это дело»
...Увеселительные картины специально для рекламы
и дохода (конечно, без похабщины и контрреволюции).
БЕЗ ПОХАБЩИНЫ И КОНТР-РЕВОЛЮЦИИ!
А у нас уж выносят кой-где резолюции,
Разгуделися кино-шмели,
Рекламой кричат неослабной
В честь кино-картины «ЗЕМЛИ»
Контр-революционно-похабной!
Вот до чего мы дошли!

Бедный Д. Философы // Известия. 1930. 4 апреля. Цит. по: Белоусов Ю. Демьян Бедный — критик «Земли» // Киноведческие записки. 1994. № 23.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera