Кузьмина, молодая учительница (Елена Кузьмина)
С открывающего фильм момента пробуждения мир юной учительницы Кузьминой постепенно наполняется звуком. Это шум большого города, гвалт голосов, наконец, песня — как бы от лица героини, но звучащая за кадром. Превращение звукового кино в немое оставило швы: мы слышим Кузьмину лишь тогда, когда она бросает отрывисто: «Я буду жаловаться!». И потом, сделав выбор: «А я поеду!». Интересней смотреть, как в озвученном мире она молчит.
В наполненном солнцем Ленинграде в первых кадрах, вместе с женихом она — в белом платье, на подножке украшенного цветами трамвая, слушает песню о «хорошей», своей жизни, что вот-вот покажется за поворотом. Затем, оглушенная известием о распределении в глухую деревню на Алтае, среди темных уходящих в бесконечность стен казенного учреждения. В этом полумраке, заклейменная «трусом», Кузьмина впервые смотрит не в будущее своей мечты, а глубже, в себя, и быстро принимает неизбежный выбор, порвав и отбросив путевку в личную хорошую жизнь.
Учительница Кузьмина сомневается, плачет, недоумевает, но только не боится. Легко быть бесстрашной, выбирая с женихом мебель для будущего дома, но она столь же бесстрашна, закутанная в тулуп, в снежной степи, среди полупервобытных алтайских скотоводов.
Их детям бывшая студентка увлеченно рассказывает о «чудесах техники», которые перенесут их из степи в двадцатый век. Колдовство посланницы новой власти сильней камланий местного шамана. Детей забирают на работы, на выпас овец, но учительница, ощутившая вдруг свою власть, идет за ними. Когда Кузьмина вступает в бой из-за овечьего стада, метафора учителя как пастыря детей и пророка проясняется совершенно. Об этом свидетельствует и символическая смерть замерзающей героини. Жрица и жертва одновременно, учительница отдает себя народу и земле Алтая . Ее спасение — воскрешение для «новой жизни», за которым следит буквально вся страна. Приходит победа и жизнь вечная: самолет, вестник будущего, уносит улыбающуюся учительницу ввысь. Андрей Гореликов