Само содержание картины требовало от режиссера внимания к актеру, ибо важно было показать психологию человека, его переживания.
В статье «Мои киноубеждения» А. Роом писал по этому поводу:
«Преимущественное значение в картине принадлежит живому человеку. Настоящее кино там, где оно эмоционально насыщено, где экран безошибочно воздействует на зрителя. В экран должно и нужно верить, и отсюда волнение за судьбы тех, кого зритель на экране видит.
Таким образом, выступает на первый план актер, подающий зрителю всего человека. Не актер, играющий, представляющий, а актер, настоящим образом выражающий те или иные ощущения — правдиво и искренне. Нужно бросить модное и вредное увлечение „выразительными“ движениями и обратиться к Дарвину и нашим современникам Павлову и Бехтереву. Побольше биологии и поменьше эстетики».
Последний тезис о преимуществе биологии над эстетикой, конечно, неверен, и он сыграл свою отрицательную роль в картине, но остальное, сказанное в статье по поводу актера, ценно, и оно плодотворно сказалось на практике.
Актеры в «Третьей Мещанской» играют свободно и легко, без нажима, они во многом дополняют сценарий. Автор не сталкивает между собой разные взгляды героев — эти взгляды, в конце концов, оказались одинаковыми. Разных людей сыграли актеры Фогель и Баталов, и в этом им помогла артистка Семенова, игравшая Людмилу.
С каждым из них она такая, какой тот хочет ее видеть. При Фогеле она кокетлива и игрива. Фогель с первого же появления на квартире друга бросает недвусмысленные взгляды на Людмилу. Для него все это скорее адюльтер, а не решение сложной проблемы.
Баталов — человек другого характера. В нем актер схватил черты нового человека. Мы лишь один миг видим его на работе — на лесах стройки, — но уже чувствуем, что это энтузиаст, влюбленный в свое дело строитель. Главное, что таким мы его ощущаем и за пределами стройки, дома. Тонкими, едва уловимыми штрихами актер передает простоту этого человека, очень бескорыстного и цельного. Он не ревнует не потому, что не любит, а потому, что доверяет.
Фрейлих С. Золотое сечение экрана. М.: Искусство, 1976. С. 54.