Для Кулешова бродячий сюжет с американцем в России помимо всех этих бесспорных комедийных преимуществ имел еще особую специфическую прелесть. Это было забавное и острое кинематографическое сочетание вроде Белого дома, монтажом перенесенного на берега Москвы-реки. Обыгрывая ироническое несоответствие, Кулешов вдоволь потешался. Мистер Вест, с его застенчивой и глуповатой улыбкой из-под шляпы (здесь обыграно было и сходство артиста П. Подобеда с Гарольдом Ллойдом), облаченный в лохматую доху, с флажком С. А. С. Ш. в руке, имел действительно очень смешной и нелепый вид рядом с шустрыми беспризорниками, храмом Христа Спасителя, неповоротливым трамваем «А». А сколько веселых, эксцентрических эффектов давало появление в Москве... ковбоя, почти настоящего ковбоя, ибо Борис Барнет никак не уступал американцам ни мускулистым телосложением, ни ловкостью. Ковбой Джедди — хранитель драгоценной особы мистера Веста- был находкой режиссера. В сценарии Н. Асеева «Чем это кончится?», по которому ставился фильм, этот персонаж отсутствовал. Не внушает сомнений чисто кинематографическое происхождение Джедди. И тем не менее именно с его участием получились особенно смешные сцены фильма. Барнет перебирался по проводу через улицу на высоте шестиэтажного дома — снятые без всякого обмана (обман Кулешов презирал) кадры производили ошеломляющее впечатление. Это был уровень лучших комических лент мира. А великолепные интермедии ковбоя, который ловит с помощью лассо тяжеловесного московского Ваньку! Вот Ванька уже привязан к дереву ловкими руками Джедди, мимо идет барынька в каракуле из бывших, увидела, насмерть перепугалась, схватилась за ствол другого дерева, съехала вниз, как это делают мальчишки, с обалделыми глазами, — и все отлично выполнено, виртуозно смонтировано, балансирует где-то на грани блестящего подражания и оригинальной, остроумной пародии.
<...>
«Луч смерти» (1925), следующая постановка Кулешова, в отличие от всеми признанного «Мистера Веста», считается неудачей с самого момента выхода картины на экран. Однако, если фильмы сопоставить, увидишь решительно те же приемы и особый кулешовский стиль, характерный уже с «Проекта инженера Прайта». В «Луче смерти» снова как бы разреженный воздух, пустоватый кадр, отточенная игра актеров, рискованные прыжки со второго этажа, снова в фильме соединяются два плана: «русский» и «западный», правда, на сей раз гораздо более условные. Действие попеременно развертывается в Подмосковье и в некоей кинематографической загранице — то ли Америке, то ли Германии. На таинственной даче инженера Подобеда поблизости от Москвы просторные комнаты, сложные устройства — машины. В вымышленной экранной стране — производственная среда: могучие корпуса завода, цехи, контуры станков, кладбище металла на заводском дворе, многофигурные экранные композиции рабочей массы, по совпадению напоминающие «Стачку» Эйзенштейна (снимались картины одновременно). «Русский» и «заграничный» планы объединялись детективным сюжетом, который вертелся вокруг необычайного изобретения Подобеда — аппарата «Луч смерти».
В «Мистере Весте» маленький, вполне легкомысленный сюжет гармонически, естественно сочетался и с жанром фильма и с режиссерскими приемами, был прелестен своей пародийностью и ироничностью. В «Луче смерти» те же приемы и средства, те же качества режиссерского мастерства легли на сюжет, лишенный всякого юмора, претендующий на социальное звучание, а по существу, плоский и наивный, в духе современных ему и самых ординарных «Красного тыла» или «Последней ставки мистера Энниока».
Зоркая Н. Лев Кулешов, режиссер // Искусство кино. 1964. № 12. С. 66-84.