«Звезды» экрана 1930-х — все прелестные, курносые, веселые, непосредственные, теплые, спортивные.
Зоя Федорова была просто находкой дли кино, аккумулируя в себе негласный, не выраженный в тексте и в сюжете, но визуально просто бьющий в глаза «секс», пользуясь сегодняшним общераспространенным определением. Ведь эта область человеческих отношений как самостоятельная тема или даже как один из мотивов фильма, если исключить феномен-уникум «Третьей Мещанской» Роома, в советском кино не разрабатывалась. Существовала подспудно, в каком-то глубоком подтексте, в тайном подсознании художников и героев.
И если справедлива была догадка «критика из будущего» молодого Сергея Добротворского по поводу эротической подоплёки «Чапаева», то заметим, что и в том сюжете поцелуи и вольные штучки разрешались только вторым героям — Анке и Петьке, у Чапаева же женщины не было.
Откровенно говоря, и все красивые любови Любови Орловой тоже ведь были лишь вспомогательным средством, эликсиром успеха для преображения и расцвета замарашки.
Но Зоя Федорова озаряла экран своей сексуальной манкостью, просочившейся «контрабандой» даже в роль ударницы Нади Колесниковой из мрачного «Великого гражданина»: из-под комсомольского платочка зазывно спадала непокорная прядь, звали к себе веселые глаза, под грубой спецовкой угадывалась женственность.
Но Зое выпала на строго-моралистичном экране 1930-х даже «откровенно-любовная» сцена, где свидание мужчины и женщины (это были герои-красноармейцы гражданской войны Зоя и Сеня — Борис Чирков в фильме Л. Арнштама «Подруги») — недвусмысленно называлось именно любовным свиданием. Зоя и Сеня во время боев прятались вдвоем в заброшенной зимней сторожке. Зрители этой сцены находились не только в зале, но и в кадре: в щели сторожки подглядывают за тем, что происходит внутри, две Зоиных подруги, тоже красноармейки Наташа и Ася-Пуговка. Любовники, обнявшись, картинно лежат под меховой курткой. «Уж мы целовались, целовались!..» — томно сообщает им позже Зоя. А бедные подруги с завистью смотрят на «послепиршество» любви.
Разные функции у этих героинь в картине, по-разному сложатся судьбы исполнительниц.
Асю играет в своем роде единственная и неповторимая «натуральная» травести советского экрана Янина Жеймо, ученица фэксов, участница их ранних Эксцентриад и экранизаций.
В «Подругах» у малышки-Пуговки функция героическая, Ася погибает в бою, и над нею, мертвой, говорит торжественную речь Борис Бабочкин в роли большевика Андрея.
В 1947-м Жеймо сыграет свою лучшую роль — Золушку в одноименном фильме Н. Кошеверовой и М. Шапиро — чудо естественности, грации, изящества. И, покинув экран, уедет к себе на родину, в Польшу.
Третья подруга в фильме Наташа — «невостребованное», в контрасте с Зоей, женское естество — И. Зарубина, хорошая профессиональная актриса, затеряется в кинорепертуаре.
Кто бы мог знать тогда, что Зое Федоровой предстоит любовь не с комичным Сенькой и не с обожающим ее супругом, оператором Владимиром Раппопортом, мастером ее экранных портретов, а с американским морским офицером. Что она родит от него дочь, но будет уже в ГУЛАГе. Что сидеть ей в лагере семнадцать лет. Что она вернется в кино и станет активно работать, и сыграет умопомрачительный эпизод вахтерши в общежитии с незабываемым «хеллоу» в боевике «Москва слезам не верит». И что будет она застрелена в собственной квартире при абсолютно туманных и загадочных обстоятельствах...
Зоркая Н. «Цирк» и сверкающие героини Любови Орловой // Зоркая Н. Крутится, вертится шар голубой... М.: Знание, 1998.