Таймлайн
Выберите год или временной промежуток, чтобы посмотреть все материалы этого периода
1912
1913
1914
1915
1916
1917
1918
1919
1920
1921
1922
1923
1924
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
1934
1935
1936
1937
1938
1939
1940
1941
1942
1943
1944
1945
1946
1947
1948
1949
1950
1951
1952
1953
1954
1955
1956
1957
1958
1959
1960
1961
1962
1963
1964
1965
1966
1967
1968
1969
1970
1971
1972
1973
1974
1975
1976
1977
1978
1979
1980
1981
1982
1983
1984
1985
1986
1987
1988
1989
1990
1991
1992
1993
1994
1995
1996
1997
1998
1999
2000
2001
2002
2003
2004
2005
2006
2007
2008
2009
2010
2011
2012
2013
2014
2015
2016
2017
2018
2019
2020
2021
2022
2023
2024
2025
Таймлайн
19122025
0 материалов
Поделиться
Звезду — делают!
Зея Зоркая о формировании образа актрисы

Если неоспоримо первыми героями экрана 1930-х стали Чапаев и Максим, то в качестве любимейшей киногероини можно назвать каждую из четырех, сыгранных Любовью Орловой: и звонкоголосую домработницу Анюту из «Веселых ребят»; и американскую гастролершу Марион Диксон из «Цирка»; и даровитую письмоносицу Стрелку из «Волги-Волги»; и знатную ткачиху, поначалу прислугу. Таню Морозову из «Светлого пути».

Что же касается их создательницы, то, несомненно, ей принадлежит трон советской «королевы экрана» — первой и, возможно, единственной.

Любовь Орлова — это имя приобрело для характеристики эпохи такой же емкий смысл, как имя Веры Холодной для предреволюционного десятилетия. Любовь Орлова была не только любимой киноартисткой народа. Она была эталоном красоты, элегантности и шика, жизненным примером для подражания тысячам девушек во всем: в прическе, одежде, манере держать себя. Надолго сохранятся в качестве идеала женственности и хорошего вкуса и ее строгие английские костюмы с белыми блузками ее мягко ниспадающие платья из крепдешина и крепжоржета — натуральных шелков тех лет, и стрижка ее волос с завивкой волнами, не длинных и не коротких, а «в самый раз». И конечно, героиня фильма непременно должна была быть блондинкой — как Орлова. Собственно говоря, «культ блондинки» на экране будет сбит только Вероникой — Татьяной Самойловой в послевоенном шедевре «Летят журавли».

Любопытно, что 1920-е годы с их кинематографическим богатом не выдвинули столь четкий и определенный женский эталон. Само общество еще не знало, кому поклоняться — задорным комсомолкам в красных платочках и робах или знойным красавицам-брюнеткам типа Юлии Солнцевой в «Аэлите», Людмилы Семеновой в «Третьей Мещанской» и Марии Стрелковой, примадонны комедий Протазанова. По сути дела, еще влачился шлейф незабываемой Веры, первой королевы экрана, но образ ее в поздних отпечатках лишился былых задушевности и лиризма.

Ведь звезда кино, сколь ни прозаично это звучит, есть результат многих производных, многих векторов. Звезду — делают! И при всех персональных заслугах Любови Орловой, действительно большого и достойного мастера, «делали» и ее.

Делало ее прежде всего — Время. Время подарило Орловой трех верных помощников. Или три надежные предпосылки успеха.

Это рождение советской массовой песни, чьей идеальной проводницей стала с экрана именно она. Любовь Орлова.

Это новый жанр музыкальной кинокомедии, возникший вместе со звуковым кино.

Это, наконец, режиссура Григория Васильевича Александрова (1903–1983).

Итак, скульптор № 1 — Время. Время трудовых рекордов и воинских воздушных, физкультурных парадов. Усыпанная цветами улица Горького, правительство на трибуне Мавзолея, тысячные толпы. Столица встречает спасенных после зимовки на льдине в Арктике челюскинцев. Встречает беспосадочно перелетевшего через Северный полюс в Америку летчика Валерия Чкалова, совершившую сходный перелет команду Михаила Громова, женскую команду Валентины Гризодубовой...

Кино не только восторженно запечатлевает эпоху в кадрах, словно бы специально чуть засвеченных, высветленных, с преимуществом летнего белого цвета легких женских платьев, белых пионерских панамок, огромных пионов и реющих в воздухе гигантских цветов-парашютов. Кино кидает с экрана стиль, эмблемы, эстетику: социалистический реализм. И конечно, песню.

Ее рождение прямо связано с приходом звука в кино.

В одном из первых звуковых советских фильмов «Встречный» (1932) возникала целая симфония трудового ленинградского утра: перекличка фабричных гудков, перестук заводских машин, всплески вод под катерами на Неве. И полетел с экрана в жизнь первенец советского звукового кино, задорная и светлая «Песня о встречном», сразу всем полюбившаяся, а далее став долгожительницей эфира, получившая Гран-при на конкурсе гимна ООН. Песню эту специально для фильма сочинил на слова поэта Бориса Корнилова молодой музыкальный гений, в ту пору уже автор оперы «Нос» (по классической повести Гоголя) и Первой (впереди было еще 14) симфонии Дмитрий Шостакович.

И народ распевал слетевшие с экрана куплеты:

Не спи, вставай, кудрявая:
В цехах, звеня.
Страна встает со славою
Навстречу дня...

«Кудрявая» — это была работница-ударница, звали ее Катя. Но песня оторвалась от персонажа и улетела в даль...

Массовая советская песня — явление сугубо оригинальное. Это не «шлягер» типа западных и не номер из музыкального фильма, его как такового в советском кино не было.

Музыкальная комедия или лирическая комедия с музыкой была, скорее, экранным синтезом реальности и условности или даже неким кинематографическим вымыслом, замещавшим на экране самое реальность. Именно потому знаменитые, любимые народом, до сих пор живые в репертуаре фильмы предвоенной поры — это увлекательные современные сказки. Песня сыграла для кино роль исключительную, как и кино для песни.

Композитор Исаак Дунаевский, король кинопесни ЗО-х, гордо говорил про себя так: «Я певец советского преуспеяния», — и это правда. Он явился родоначальником песни-марша, главного вида советской массовой песни. Дунаевский подчеркивал, что кинофильм оказал ей великую услугу, позволив связать ее с тем или иным характером героя.

Популярность киногероя способствовала популярности песни. Она, в свою очередь, возвращалась к герою, окружала его ореолом, звучала по радио, неслась из патефонов. Таковы «Марш веселых ребят» (из «Веселых ребят»), «Марш энтузиастов» (из «Светлого пути»), «Марш трактористов», «Песня о Каховке» (из фильма «Три товарища»), «Песня о веселом ветре» и «Песня Паганеля» (из фильма «Дети капитана Гранта»), многие песни Дунаевского, братьев Покрасс и других мастеров этого жанра.

Песня-марш отличается и от военного, и от походного маршей иной фактурой мелодии — с непременным мажорным звучанием, с быстрым темпом, с веселым и бодрым ритмом. Возможно, именно это сочетание массовых, внеличных и надличных чувств с конкретным героем и создавало особое обаяние советской массовой песни ЗО-х. Примером может здесь служить «Песня о Родине» Дунаевского на слова В. Лебедева-Кумача из фильма «Цирк», пожалуй, самая распространенная «Широка страна моя родная...» До войны она ежедневно открывала программы Всесоюзного радио. В военные годы «Песня о Родине» предваряла чтение приказов Главнокомандующего.

Эта песня, подобная гимну, имела второй, задушевный и камерный план как песня героев кинофильма «Цирк» — Марион Диксон и советского артиста «Петровича», ее разучивала, смешно коверкая русские слова, прекрасная американка — тут-то и была незаменима Любовь Орлова! С нею, открывая демонстрацию, шли герои по Красной площади — красивая и счастливая пара в физкультурных фуфайках, прижимая к груди негритенка, черного сынка белой Марион, а над ними трепетали все флаги праздника. Конечно, самыми любимыми были песни, которые пела Любовь Орлова, песни, вложенные ей в уста постановщиком. <...>

Орлова обязана была Александрову своим киноамплуа и славой, но не рождением и не артистическим дебютом.

Актриса Музыкального театра под руководством Вл. И. Немировича-Данченко, она имела также и хореографическое образование. В кино дебютировала в картине «Петербургская ночь» — вольной фантазии по мотивам Достоевского, поставленной Г. Рошалем и В. Строевой, была замечена на Венецианском фестивале (где фильм демонстрировался в 1934 году) благодаря прекрасной внешности, чуть скуластому лицу с раскосыми глазами, большими и светлыми. Но там она еще была темноволосой.

Блондинку «открыл» в ней постановщик «Веселых ребят», и когда белокурая Анюта с двумя смешными загнутыми вверх косичками и звонким голоском посмотрела на публику и показалась сквозь стекло окна хозяйкиной виллы, которое она старательно протирала — публика полюбила ее навсегда. Забавно, что эта экранная Золушка и пролетарка на самом деле прилежала к одной из самых знатных и старинных русских фамилий — тех самых Орловых, с которыми связаны и знаменитые вельможи — дипломаты, полководцы, а также порода «орловских» рысаков. Семья, давно обедневшая, была в дальнем родстве с графами Толстыми, и на одной из фотографий, запечатлевших Л. Н. Толстого в Ясной Поляне, можно увидеть на коленях у автора «Войны и мира» хорошенькую маленькую девочку — будущую советскую звезду.

Послереволюционное начало жизни у молодой Орловой было нелегким, она с юности привыкла к безустанному труду, дисциплине и чувству колоссальной профессиональной ответственности. Эти качества она сохранила до самой кончины. Героическим запомнилось друзьям ее поведение в больнице, когда она находилась на пороге смерти. Своих мук она не показывала посетителям, улыбалась, беседовала с ними. А потом впадала в забытье.

И в кино отчаянно боролась с наступающей старостью, пыталась играть молодые роли. Это иногда может позволить сцена, но кинематограф беспощаден — он не верит ни гриму, ни комбинированным съемкам в портрете. Хотя в этом и силен был Александров, все же попытка играть молодую разведчицу в фильме «Скворец и Лира» да еще в паре с Петром Вельяминовым, актером следующего кинопоколения, окончилась печально, фильм не был выпущен.

Сейчас уже трудно установить, так ли хорош был певческий голос Орловой; в то время звук записывался неумело, а дальше пошли перезаписи. Но это во всех случаях было «пение в образе», пение драматической актрисы. Что же касается до танца, тут уж все «ол райт», великолепно! Если уж чечетка на жерле пушки для циркового полета на Луну, то это чечетка не хуже, чем у современницы нашей русской американки Диксон — блистательной голливудской Джинджер Роджерс, партнерши лучшего в мире чечеточника Фреда Астера.

Орловой посвящены статьи и книги, интерес к ее феномену не гаснет ни у нас, ни за рубежом. Правда, поняв свободу слова как разнузданность, некоторые авторы стали вкривь и вкось толковать ее личную жизнь. Спорить с ними не будем: низость всегда хочет замарать высокое. Но и в добросовестных анализах подчас преобладает не эстетическая оценка творчества Орловой, а скорее социологическая, ее образы рассматриваются часто в свете так называемой «социологии успеха».

Действительно, и та «модель» судьбы героинь Орловой, и ее облик, которому подражали, дают богатый материал для такого аспекта. Но ведь не менее интересен и вопрос «как», какими именно кинематографическими средствами достигался актрисой женский эталон ее времени.

И тогда можно увидеть, что с сюжетом советской Золушки-достижительницы (из низов, да в Кремль!) у Орловой в каждой роли всегда соединяется ее собственный личный сюжет, сюжет актрисы Орловой — преображения, метаморфозы.

Орлова купается в этой игре. В «Светлом пути» ее замарашка-триумфатор, завоевав орден, славу, возлюбленного, постепенно изменяется сама, как бы скидывает с себя ненужные покровы и оболочки, превращаясь в сверкающую даму, одетую в элегантные платья — то есть в саму Любовь Орлову, какова она в жизни.

В финальных сценах фильма Александров идет на такую избыточность, переусложнение, перегрузку и нагромождение эффектов, которое трудно было бы считать непреднамеренным или просчетом режиссуры. Это, скорее, сознательно помещенный в кадр реестр социалистического преуспеяния, специальные гиперболы лубочного толка.

Здесь и Сельскохозяйственная выставка — Александров опередил своего соперника по музыкальной комедии Ивана Пырьева, который сделает выставку — эту витрину советских достижений — главным местом действия будущего фильма «Свинарка и пастух».

В сцене, когда влюбленные долго идут мимо гигантских рогатых гипсовых быков из павильона животноводства, Александров, удовлетворив свое постоянное пристрастие к «бычьей фактуре», создал поистине фантастический ландшафт. Здесь опять много трюков и выдумки, например, картинка Кремля на коробке нарядных папирос «Москва» в руках у персонажа превращается в реальный пейзаж Кремля и Москвы-реки.

И вот апофеоз: Таня за рулем автомобиля «ЗИС» взлетает в небо и парит над этой красотой, над сердцем страны! Критики писали: «слишком». Но вряд ли могло быть что-либо «слишком» в такой эстетике, в такой метафоре взлета! Изощренная, барочная, по-своему виртуозная режиссура Александрова 1930-х, престижу которой мешала ее чрезмерная «советскость», ныне достойна внимания и структуралиста, и психоаналитика.

Таня-победительница отражается в огромном кремлевском зеркале, но ее диалог с Таней Морозовой, какой она была на ранних этапах своего светлого пути, не впрямую работает на идеологическую тему. Да, «у нас героем становится любой», но здесь важнее параллельный артистический сюжет-метаморфоза — раскрепощение и расцвет женщины от успеха и любви.

Это — обожаемые Орловой комбинированные кадры, контрасты. Вспомним: уже в «Цирке» работают на смысл два контрастных образа героини. Марион Диксон в черном парике это ее «знаковое» иностранное прошлое, затемненное прошлой связью с негром и службой у черного Кнейшица. Сдирая этот парик, она снова предстает чарующей русской блондинкой. Советский цирковой номер «Полет в стратосферу», разумеется, решен ослепительно белым, белы и скафандры его исполнителей Марион (теперь уже почти Маши!) и ее возлюбленного, атлета-блондина, он же социальный герой Сергей Столяров (облик этого инженера цирка и его космический костюм Александров удачно заимствовал из фильма Довженко «Аэроград»).

Все эти игры ведут уже в открытую к двум ролям Орловой в одной картине. Это двойники — актриса Шатрова и профессор Никитина в фильме «Весна». Раздвоение личности Орловой радовало и ее самое: быстрые перевоплощения из синего чулка (но Никитина — элегантная и со скрытым сексом!) в шикарную примадонну драмтеатра. Радовало и постановщика: комбинированные съемки, чудеса вариопортретирования, наложения и прочие трюки.

Зоркая Н. «Цирк» и сверкающие героини Любови Орловой. — В кн: Зоркая Н. Лента длинною в жизнь — М. «Белый город». 2017.

Поделиться

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera