«Музей кино» выложил на своем ютуб канале сцены и не вошедшие в окончательный монтаж сцены из фильма «Комиссар» Александра Аскольдова.

Об опубликованных материалах рассказывает Александр Смирнов (специалист фонда кино-фототехники «Музея кино»):

Однокадровая сцена знакомства с семьей Ефима Магазаника.
В этой сцене рассказывается о бедной, многодетной, еврейской семье. Мы видим многочисленных детей, играющих в войну, главу семейства, стирающего белье, его красавицу жену. Они дурачатся, жена обливает мужа водой, он подхватывает ее на руки. По всему видно, что в семье мир и покой. 

В следующей сцене их идиллию должен разрушить приход комиссара. В окончательном варианте монтажа фильма (с 17:35 мин.) осталась жена, стирающая белье, и муж, выполняющий жестяные работы. Появляется «ГОРКОМУНОТДЕЛ» с требованием «будем теснить». Первый приход в семью Комиссара-Вавиловой. 
Скорее всего, сцена 145 вылетела из окончательного монтажа, так как была слишком «объясняющей», по фильму и так понятно, что в семье живет любовь, и выбивалась по темпу-ритму, замедляя повествование.

Кадр к предыдущей сцене (2 дубля). Реакция Марии Магазаник на приход комиссара-Вавиловой. По рассказам режиссера Александра Аскольдова, главные герои фильма Ролан Быков и Нона Мордюкова были утверждены без проб, а вот жену для Ефима Магазаника он долго искал, его не устраивала актриса, утвержденная на эту роль. А когда появилась Раиса Недашковская, она не устроила Ролана Быкова. Быков предложил режиссеру все реплики Марии отдать ему, пусть жена все время молчит. Но режиссер отстоял свою актрису, и скоро она вжилась в роль не хуже маститых партнеров. А сейчас вообще акценты сместились, и теперь роль Марии Магазанник смотрится совсем не второстепенной. Этот фильм может трактоваться как гимн материнству, где главная роль у Раисы Недашковской.

Кадр начинается с просыпания Ефима, голодные дети просят хлеба. В окончательном варианте монтажа Ефим уже встал (24:40 мин). В фильм вошла импровизация Ролана Быкова про картошку: «Опять картошка... В первый день бог сотворил картошку, во второй день бог сотворил картошку, в третий день бог тоже сотворил картошку, и в четвертый день бог сотворил картошку, и в пятый день бог сотворил картошку, зачем же на шестой день он сотворил нас..?». В остальных дублях этого текста нет, насколько известно, его не было и в сценарии.

Общий план к сцене в подвале (про добрый Интернационал). Наверху стреляют пушки и рвутся снаряды. Чтобы успокоить своих детей, Ефим Магазаник начинает танцевать. В танец включается вся семья. Сцена монтируется с «проходом обреченных». Это взгляд на историю еврейского народа из будущего. Поэтому так пророчески звучат слова Ефима Магазаника: «В этом городе никогда не будут ходить трамваи... потому что в них некому будет ездить».

Ключевая сцена, в которой Вавилова решается оставить ребенка в еврейской семье и уйти воевать (в фильме с 1:35:09 мин.). 
Это практически первая репетиция (она же съемка), в которой режиссер Аскольдов подает команды в кадре актрисе Мордюковой.

Несколько кадров, где Вавилова на грани самоубийства. 
Вавилова проводит первую ночь в семье Магазаника. Ей не спится, она мучается на кровати и в итоге засыпает на полу, расстелив свою шинель по-походному, как она привыкла. В этих кадрах мы видим, как она проснулась, но мысли не отпускают. Этот нежданный ребенок замучил ее. Она бы извела его, но три месяца не вылезала из седла. 

Для монтажа были сняты несколько кадров, где Вавилова смотрит на свой маузер, тянется к нему и пытается покончить жизнь самоубийством, засовывая пистолет в рот. В окончательный вариант монтажа эти кадры не вошли. Ее состояние было передано другими средствами. Остался только небольшой кадр с маузером на кровати (30:40 мин.). А по улице с грохотом везут пушку. В следующей сцене состоится принципиальный разговор двух женщин о материнстве.

Один из кадров, показывающий геноцид евреев. Снимались эти сцены особенно трудно. Сначала было сложно найти такое количество евреев на съемку, а потом они отказывались сниматься (никто из них просто не верил, что такой фильм можно снять в нашей стране). И тогда перед ними выступила Нона Мордюкова со словами: «Товарищи евреи! Как вам не стыдно? Мы снимаем очень хорошую картину, и она обязательно выйдет!»