Летом 1962 года в Тарусе шли съемки картины «Чудотворная», где я играла роль учительницы Прасковьи.
Жара была невыносимая — тридцать-тридцать один градус. Здоровым людям было трудно. Пока ставили кадр, я укрылась от солнца в лесу и набрала пучок земляники. В. Н. Скуйбин уже не мог сам поднести ягоду ко рту. Я стала давать ему ягоды. Ну, конечно, кто-то из группы щелкнул этот момент, и никто не подозревал, какой разговор шел в это время между нами.
— Вкусно? — спросила я его.
— Очень! И, вероятно, еще потому, что это, наверное, последний год я ем землянику.
Я стала говорить ему, что он вылечится и еще много картин снимет.
— Нет, я знаю, что мое дело конченое — с моей болезнью из тысяч людей один живет десять лет. Хоть бы еще одну картину сделать, но, наверное, не выйдет. Видите, как я уже беспомощен.
В это время к нам подошел оператор, и я была поражена, как спокойно, по-деловому Володя обсуждал будущий кадр.
За все время работы с ним я не видела его унылым, жалующимся, он очень часто смеялся, шутил, и я, особенно после этого разговора с Володей, поражалась его необычайному мужеству выдержке, любви к своему делу.
Он не был доволен моей работой над ролью, и я не могла даже спорить с ним, если была с чем-то не согласна. Я боялась его волновать. Работа над ролью протекала мучительно. Я не всегда понимала, что он мне советовал, но он терпеливо выправлял меня, пробовал по-разному, снимал по нескольку раз и никогда не был резок, раздражителен со мной, как, кстати сказать, и с другими актерами. И когда картина и моя работа получили высокую оценку, я была очень благодарна Владимиру Николаевичу за помощь, за труд, потраченный на меня, за его чуткость, любовь и внимание к актеру.
Он работал (после «Чудотворной») еще над одной картиной («Суд»), работал мучительно, уже не двигаясь и с трудом разговаривая, и можно только преклоняться перед его высоким человеческим мужеством, перед его необыкновенным подвигом, перед его безграничной преданностью своему делу, которому он служил до последнего дня. Очень горько, что его талант, его ум, его жизнь так рано, так несправедливо оборвала смерть.
Половикова К. Кто может сказать // Жизнь и фильмы Владимира Скуйбина. М.: Искусство, 1966.