В середине 60-х годов музыка Денисова, можно сказать, вышла на мировую арену. Несмотря на большое количество препятствий, с этого времени мировые премьеры наиболее значительных произведений русского композитора проходят на Западе. И дело не только в существовавших долгие годы запретах на родине. Свежая струя новой русской музыки, бившая в произведениях Денисова, делала её очень привлекательной для зарубежных музыкантов.
Много ценного для себя получил Денисов в общении с выдающимися композиторами Запада, представителями так называемого авангарда — Булезом, Ноно, Штокхаузеном, Ксенакисом, Сероцким, Лигети, Дютийе, Крамом, Даллапиккола, Донатони. Многие из них были приятно удивлены, узнав о существовании в России современной Новой музыки. Так, Янис Ксенакис, отвечая на открытку Денисова, писал:
«Я был особенно счастлив встретить Вас и других молодых советских композиторов и музыкантов, отражающих новые веяния, возникшие в Вашей стране» (20.11.1962).
А вот мнение Карлхайнца Штокхаузена:
«Дорогой господин Денисов. Ваше письмо доставило мне очень большую радость. Оно меня заинтриговало. Я всегда полагал, что однажды новая музыка приобретет большое значение для Вашей страны, так как я часто слышал, что многие русские необычайно музыкальны» (24.11.1966).
Композиторы обменивались нотами, изучали произведения друг друга. Шло активное творческое общение, отразив¬шееся в переписке. Приведем несколько фрагментов писем Денисову.
Луиджи Даллапиккола:
— Дорогой господин Денисов. В своем последнем письме я выражал желание познакомиться с Вашей музыкой… И вот мне предоставился случай услышать Вашу Сонату для виолончели и фортепиано. Мы с женой слушали ее с большим вниманием: исполнение нам показалось очень хорошим, мы следили за Вашей музыкальной речью, такой личной (только Вам присущей) с большим волнением, большим чувством. И я хочу поздравить Вас от всего сердца. Браво! (22.10.1971).
Джордж Крам:
— Дорогой господин Денисов. Весьма благодарен Вам за то, что Вы послали мне запись Виолончельного концерта. Ваше произведение превосходно и представляет собой ценное дополнение к виолончельному репертуару. Поздравляю! (17.07.1982).
А с Анри Дютийе Денисов не только активно переписывался, но также консультировался с ним о правильности интонирования французского текста в вокальном цикле «Жизнь в красном цвете». После исполнения в Париже «Солнца инков» Дютийе писал:
«Я присутствовал на концерте и могу Вам сказать, что произведение очень хорошо приняли, оценили, было много аплодисментов. Я раньше внимательнейшим образом изучил партитуру, и мне бесконечно понравились дух, точность письма, свобода языка» (08.03.1972).
Близким другом Денисова стал Луиджи Ноно. Первые его письма датированы началом 1964 года. В середине 60-х годов Ноно приезжал в Москву как представитель группы итальянских композиторов. Денисов неоднократно встречался с ним, обсуждал разнообразные творческие проблемы. Пылкий итальянец искренне и бурно высказывался о новых сочинениях своего московского друга.
Несомненно очень важную роль в жизни Денисова сыграло общение с Пьером Булезом, который в начале 60-х годов познакомился с партитурой кантаты «Солнце инков». Не имея ни малейшего представления о молодом русском авторе, но видя талантливое произведение, Булез включил его в программы фестивалей в Дармштадте и Париже. В связи с этими исполнениями между Денисовым и Булезом завязалась интенсивная переписка. Булез делал все возможное, чтобы Денисов смог приехать в Париж и присутствовать на исполнении «Солнца инков». Денисов посоветовал ему порядок действий. В одном из писем Булез перечисляет сделанное:
«Послали телеграмму в Союз композиторов. Затем послали письмо в посольство. Задействован государственный секретарь по культуре. Я надеюсь, что благодаря всем этим действиям Вы сможете приехать» (09.10.1965).
Однако надежды Булеза не сбылись. Денисову в поездке отказали. Из письма Булеза:
«Я был в высшей степени взбешён из-за того, что этот отказ исходит от музыкальных чиновников самого низкого сорта, которые сами пишут музыку „достойную лишь помойки“, как говорил Варез. И потом существует вопрос личной свободы; нет никакой причины, по которой чиновники для своего собственного „удовольствия“ (как во времена Людовика XIV) запрещают Вам без всякого законного основания поехать и услышать свое произведение» (14.11.1965).
Булез продолжал действовать и дальше, пытаясь добиться разрешения для Денисова. Но советский консерватизм оказался слишком сильным. Денисов не смог присутствовать на исполнении в Париже, так же как и на многих других концертах в разных странах мира, где звучали его произведения.
В январе 1967 года во время гастролей в Москве оркестра Би-Би-Си Булез и Денисов познакомились лично. В дальнейшем дружба между двумя композиторами продолжалась.
О Денисове начали писать в зарубежной прессе. Конечно, это были в основном рецензии на концерты с исполнением его сочинений. Рецензенты благожелательно отмечали своеобразный талант и музыкальный стиль композитора. Одной из первых серьезных публикаций о музыке Денисова стала статья Детлефа Гойови «Советские авангардисты» (Das Orchester. 1970. N° 1), в которой Денисов фигурировал вместе со Шнитке, Слонимским, Гершковичем, Рославцем. В ряду первых музыковедческих исследований творчества Денисова — также статьи Альфреда Шнитке и Валентины Холоповой, напечатанные в 1972 году в польском журнале «Res Facta».
Ю. Холопов, В. Ценова. : «Эдисон Денисов»