Эйзенштейн, Вертов, Пудовкин, Кулешов, Роом. Первая пятерка советских мастеров кино...
У каждого свой метод, свой режиссерский стиль. У Эйзенштейна он — в революционном пафосе массового действа, у Вертова — в точной аргументации фактами, у Пудовкина — в убедительной простоте выразительных средств...
Что же — у Роома? Что специфически свое переносит он из работы в работу?
Думается, что каждый, кто внимательно смотрел «Бухту смерти» и «Предателя», даст одинаково неизбежный ответ:
— Большое мастерство в использовании деталей при общем богатстве культуры кинохудожника.
«Бухта смерти» могла провалиться. Сделаться одной из многочисленных вариаций испорченной темы гражданской войны. Если бы ее не ставил Роом. Вся фабула проходит мимо —
не запоминается.
Но режиссерские детали остались. Они и сейчас помнятся: эти люди, жесты, вещи, поданные в крупном плане, придававшие общему реалистическому тону фильма максимальную заостренность и насыщенность.
А «Предатель»? Разве не на деталях построен там весь фильм? Струйки воды из крана. Деньги фон Дица. Веер в публичном доме. Рука предателя... И к ним — общий тон картины. Уже не только культура, — а изощренность. Не просто кадр, а — утонченный кадр. Какая-то эстетика виртуоза. Своеобразно преломленный уайльдизм...
Черточки стиля? Одна, особенно резкая — порядка гиньоля, извращения. Проще — садизма. Сечение, кровь и пытка в «Бухте». Отвинченная рука и невидимый расстрел в «Предателе». Эта черточка — невыносима. Она не нужна и мочалит нервы.
У Роома есть трагедия. Его, лично его — ему катастрофически не везет со сценарием. Фильмы выходят лишенными идеологии, аморфно и натянуто сработанными композиционно.
Когда смотришь картину Роома — отсутствует впечатление советской работы. Кажется, что — заграничный продукт (комплимент в данном случае — скверный).
И девять десятых вины — в сценарии. Но он неотделим от режиссерской работы. Ответственен за него — Роом.
Предрекать что-нибудь вообще не рекомендуется. Но избегать своих ошибок нужно. В «26» — есть казнь коммунаров. В «Третьей Мещанской» — женщина, которая живет с двумя мужчинами сразу.
Сценарии новых работ дают Роому ответственный и опасный материал. Нужно, чтобы не было гиньоля и сексуальности.
Иначе имя пятого в пятерке поколеблется.
Недоброво В. Роом // Кино (Ленинградское приложение). 1926. № 49. 7 декабря. С. 2.
Цит. по: Киноведческие записки. 2013. № 102/103.