<...>
Чулпан много. Она всюду и по-прежнему нарасхват. Поразительно, как много она успела. Конечно, самое последнее дело хвалить актрису за трудолюбие и упорство. Тем не менее, кажется, что такого понятия, как «выходные» или «отпуск», в ее жизни просто не существует. Она или снимается, или репетирует, или вечером у нее спектакль. А еще есть благотворительный фонд «Подари жизнь», в какой-то момент сильно переиначивший и даже подчинивший себе всю ее жизнь. Ну и трое детей. Три дочери, пусть уже и не маленькие.
<...>
Как говорит Костя Треплев в «Чайке» про Аркадину: «Ей хочется жить, любить, носить светлые кофточки, а мне уже двадцать пять лет, и я постоянно напоминаю ей, что она уже не молода».
Но Чулпан совсем не меняется. Молодость — это не просто возраст большинства ее героинь. Это ее природные данные, высокий голос девятиклассницы, прорывающийся в каждой ее «взрослой» роли. Это амплуа инженю, которое она давно переросла, но с которым так и не смогла до конца расстаться.
В ней по-прежнему живет застенчивая татарская девочка, обиженный подросток, золотая медалистка казанской математической школы. Любое бездействие для нее — пытка. Любое промедление — невыносимо. Может быть, отсюда бесконечный список дел, ролей, обязанностей? Стремительные переходы с одной сцены на другую? Из одного проекта в другой? Жизнь на пределе, на сверхскоростях, будто времени в обрез. И надо успеть, успеть...
<...> Для меня знакомство с Чулпан началось чуть раньше, с фильма «Время танцора» Вадима Абдрашитова. Она там танцевала. Одна. Что-то вроде степа или чечетки. Но без всякого дополнительного призвука каблуков или специальных профессиональных стальных набоек. Только танец девочки в светлой кофточке на фоне серой стены. Как вставной номер, как бенефисный выход будущей звезды. Чтобы ее будущим биографам легче было сразу начать с легенды.
Чулпан вообще невероятно пластична. И потом не раз она будет возвращаться к танцу как одному из ключевых и важных средств актерской выразительности. Помню почти балетное действо по мотивам «Бедной Лизы», которое поставила для нее Алла Сигалова. И «Голую пионерку», где она бесстрашно выполняла кульбиты цирковой сложности. И ее Катерину в «Грозе», которая легко парила над сценой, держась одной рукой за канат, рискуя в любой момент рухнуть с многометровой высоты («Эх, почему люди не летают!»).
Но вначале она... танцевала. Долго, исступленно, с каким-то отчаянным вызовом, когда все позволено. Ничего не страшно. И никто тебе не указ. Так что впору было фильм переименовать на «Время танцорки». Впрочем, до новой эры феминитивов оставалось еще двадцать лет.
<...>
Николаевич С. Время Чулпан // Сноб. 21.01.2021