Из переписки Е. В. Юнгер и В. В. Гвоздицкого
Гвоздицкий — Юнгер
1990, Москва
Дорогая Елена Владимировна!
Уже давно я не в Ленинграде, не в любимой «Комедии» и давно не выхожу с Вами на одну сцену. <...>
Я хочу, чтобы Вы знали, как много (это невыразимо никакими словами!) дали Вы нам. Позволю сказать это не только от себя. Я глубоко убежден, что все актеры моего поколения, которым посчастливилось с Вами играть, работать в одном театре, видеть и слышать Вас, с радостью присоединятся к моим словам. Простите мне этот восторженный стиль, но, скорее, это дистанция, которую невозможно не соблюдать, думая о Вас, и нежность.
Мы все поздравляем Вас с выходом этой книги и благодарим за нее. Мне кажется, что это загадочная книга. Только большой художник, проживший счастливую, радостную, блестящую жизнь, знает, как дорого приходится платить за это счастье, эту радость, этот блеск. Я восхищен, что часто бывает, когда дело касается Вас, с какой строгостью, скромностью, простотой и высокой интеллигентностью Вы одной фразой формулируете то, о чем принято сегодня говорить долго, смакуя подробности. <...>
9 июля 1991, Шепси
Дорогая моя Елена Владимировна!
Не могу отказать себе в удовольствии написать Вам несколько слов, летних и отпускных... Опять — и Вы похвалите — молодец, мол, Витюша, выполняет обещания... А мне только того и надо — Вам угодить, вот Вам и Питу!
Но это так я, чтобы начать. Покатился отпуск, и вот уже около десяти дней живу здесь, в Шепси, между Туапсе и Сочи, в пансионате сталинского времени — старом, добротном и белом. И (какое счастье!) не театральном, а каком-то «для простых». В номере — горячая вода и балкон, а в балкон стучит ветка с камелией, и голубеет море с кипарисами, — все, как в кино. Плюю семечки (очень уж дорогие фрукты — персики —19, а арбузы — 7) и грызу зеленые маленькие яблоки. Развлечений, слава богу, никаких, и я, как сумасшедший, купаюсь!!! Просто счастье!!!
Но скоро (уже через несколько дней) ехать, а впереди еще август отпускной, который никак у меня не распланирован, так что, может быть, окажусь в Питере и тогда — на голову к Вам, обязательно!!!
Про гастроли в Литве отдельно и обязательно расскажу подробно. Там было приметного мало и не обошлось без происшествий — я в них «герой» сюжета. А вот из приятного за последнее время — это № 4 «Наблюдателя». Мне кажется, получилось у них, и Гаевский — в начале, оглушительно просто! Очень приятно написал Сережа Коковкин. Таня Зарубина — чудесно! И безумно смешно, и остро, и точно описал музейных дам Семеновский! Я хохотал до слез, только представив, в воображении, реакцию Тани... Про «Гамлета», Азизян — очень много хорошего, очень... А как Вам? Мне не терпится посудачить. Увидимся ли в августе? Я так скучаю. Настроение ничего себе, потому что лето всегда — как праздник, и море, и Кавказ я обожаю просто. И Вам вот пишу, думаю о Вас с нежностью, а это тоже счастье. Про новый сезон не думаю и не знаю — что будет, то и будет. Такой «тускляк» во всех театрах вместе, что и надежд не остается... «Тоска, Анфиса. — Тоска, Раиса».
Целую Вас крепко-крепко!
Очень люблю и всегда Ваш Питу. Если ответите словечко, то в Москву. Да?
20 июня 1998, Москва
Дорогая Елена Владимировна!
Надеюсь, что Вы еще в городе, что мое письмо поспеет... Я давно не писал Вам — были очень интенсивные репетиции «Сна», которые закончились совсем недавно. Репетировали утром и вечером — ежедневно. Показали прогон дирекции и Ефремову, но премьера будет только в сентябре следующего сезона, так как не готовы декорации. Все это и странно, и неудобно, как и все теперь в театрах, впрочем... Каким получается спектакль, как всегда, я понять не могу и, как всегда, очень волнуюсь. Вот это волнение с годами не уменьшается, а только больше и больше — и это мучает ужасно!!! Господи, помоги!
Сезон в театре закончится только в середине июля, хоть у меня и нет особенных дел в театре, а репертуар уже не играем. <...>
Я так часто вспоминаю Вас и внутренне разговариваю (особенно когда трудно), и никто заменить Вас, конечно, не может.
Стараюсь жить сегодня, сейчас, но как трудно иногда не думать о том, что ожидает, и не заглядывать в «туманное завтра». Московские театры дико выглядят почти все, но критерии изменились настолько, что смешно выглядят подобные оценки; Бог с ними. Занимаюсь обменом квартиры, нужно перебраться (если бы вышло!) поближе к работе. Перемогаю жару. <...>
Очень буду ждать весточки от Вас! Надеюсь, что Вы здоровы. Поклон всем Вашим. Целую Вас нежно.
Конечно же, Ваш Питу.
Юнгер — Гвоздицкому
1996, Ленинград
Дорогой мой!
Спасибо за драгоценнейший подарок! Прочитала одним махом изумительную книжку . Нет слов. Отложив только что прочитанную, не могу тут же не ответить Вам. Какое счастье, что такое появляется в нашей жизни. А переписка Марьи Ивановны и Михаила Леонидовича — это недосягаемая вершина двух Совершенств. У меня все засияло перед глазами, а внутри радостная дрожь и ощущение сверхъестественного счастья.
Спасибо Вам, дорогой мой Питушечка, ненаглядный мой Птенчик.
Господи, как хочется Вас увидеть. Неужели не выберетесь?
Передайте от меня благодарность огромную Николаю Михайловичу, Аллочке с мужем.
Разучилась (надеюсь, временно) писать письма. Безобразно никому не отвечать. Попросите за меня прощения у всех. Целую Вас нежно и крепко. Очень жду.
Ваша древняя наставница.
Высокий орден, данный мне Вами, который принимаю с трепетом и гордостью.
1999, Ленинград
<...> Обо мне не тревожьтесь — глотаю кучу лекарств, положившись на судьбу. Абсолютно спокойна. Как будет — так и будет. Грех жаловаться, слава Богу, послужил он мне (голос имею в виду) хорошо, и спасибо ему за это. А судьба моя умница.
Дорогой мой Питушечка, худенький птенчик, съежившийся под окном репетиционного зала. Какой широкий взмах его мощных крыльев, как высоко он парит надо всем, не стоящим внимания. Как я радуюсь за Вас. Успеха Вам с Александром Сергеевичем в Париже. Не сомневаюсь в нем. Целую и благословляю.
Ваша Е.
Последнее письмо, адресованное В. В. Гвоздицкому
14 июля 1999, Ленинград
Дорогой Витюша, крылатый мой, поздравляю Вас с великолепными рецензиями, и первой, и второй. Радуюсь за Вас безмерно, счастлива, что все сбывается, как должно быть.
Очень ухватилась за «Сирано». Это должно быть безумно интересно. Какой молодец Олег Николаевич! Как он жаден до Вас, и по какому редчайшему (особенно теперь) и точному пути он ведет актера.
Как его здоровье, как переносит эту сатанинскую жару? Привета ему не передавайте, это раздражает его. Не хочу причинять ему неприятности даже в размере булавочного укола. Берегите его и питайте своим вдохновением.
Простите, что так долго не писала, совершенно осатанела от этой злющей жары.
Желаю Вам с упоением поплавать в море, но ни секунды не торчите на солнце.
Надеюсь, это письмо придет без опоздания и будет ждать Вас в Москве.
Целую Вас, летите выше, пробивая облака, и когда же это Вы были взъерошенным птенчиком? Невозможно сейчас этого себе представить.
Ни пера, ни пуха на Всё!
Ваша Е. Юнгер
4 августа 1999 года Елены Владимировны не стало.
Из переписки Е.В. Юнгер и В.В. Гвоздицкого (текст) // Свершился дней круговорот...: вечер, посвященный 100-летию со дня рождения Е.В. Юнгер 25 мая 2010 (ред. А.А. Ильинцкая). — Москва: Дом актера им. К.С. Станиславского, 2010. — с. 12-18