[...] Атаманов лучше всех умел рассказать о любви в мультипликации. Это был очень чистый, очень тонкий человек, настоящий интеллигент и, конечно же, романтик. [...]
Все способствовало тому, чтобы этот большой художник смог самовыразиться в полную силу, раскрыть свой темперамент и свой талант любить. «Снежная королева» стала символом целого периода отечественной мультипликации, а для режиссера она стала высшей точкой творческой биографии. Он был в своей стихии. Там он выложился полностью, зная Льва Константиновича хорошо, я беру на себя смелость сказать, что все остальное его творчество было как бы отзвуком «Снежной Королевы». Все будет в его жизни: талант, профессионализм, но сердце останется в «Снежной Королеве». Исключительность этого произведения была еще в подборе соратников в работе над фильмом. [...]
Особенно поражало в нем — это отсутствие видимых мук творчества на лице, только улыбка, радость и любовь к тем, кто помогал ему в работе. Причем эта легкость иногда казалась людям, его не понимающим, легкомыслием, это сродни тому, что Сальери чувствовал по отношению к Моцарту. Ведь многим кажется, что если не видно пота, нет скандалов вокруг режиссера, нет недовольства исполнителями, нет конфликтов с администрацией, то это — нетребовательность режиссера, равнодушие или просто режиссер не горит, не живет работой над фильмом. Атмосфера, которая царила в группе Льва Константиновича, была еще одной отличительной стороной его жизни в искусстве. Это то, что я потом старалась делать сама в работе над моими фильмами. Вообще я многому научилась у режиссера Атаманова. Прежде всего это благодарность к людям, которые с тобой работают, любовь и теплота, дружелюбие и радость, что сопровождали процесс работы над фильмом Льва Константиновича. В каждом художнике, который работал с ним, он видел личность. Особое отношение у него было к художницам, но это было так по-мужски, так изыскано, что мы, женщины, чувствовали себя самыми красивыми. Он так тонко это использовал для качества фильма, что мы ничего не замечали и, конечно, выкладывались творчески как могли. Это был гениальный организатор, который все держал в своих руках. Он видел фильм целиком, все просчитывал вперед. Мы никогда не чувствовали, что у него что-то не получается или он в чем-то сомневается, все это оставалось у него внутри. И я думаю, что самые большие его проблемы он решал наедине с собой, где-то за пределами студии. Он работал над фильмом постоянно, придумывал, переделывал, прикидывал и все это легко, весело и уверенно. И мы видели в нем надежную опору. Он был очень щедр. Сильные всегда щедры, он не боялся, что кто-то из молодых проявит себя на его фильме. Наоборот, он всегда поощрял инициативу, считался с мнением молодых художников. Он понимал, что кино — искусство коллективное. Ему было интересно все новое. Он с удовольствием применял новые стили. Тут-то на глаза ему и попалась я — выпускница ВГИКа. И он рискнул... Это был мой жребий. Вначале был фильм «Букет», а потом «Велосипедист», где, безусловно, чувствовались новаторские веянья 60-х. Лев Константинович с удовольствием окунулся в это.
А дальше была целая творческая жизнь. [...] Было очень много фильмов, где каждый являлся произведением искусства. Но мне хочется выделить «Балерину на корабле». Я долго думала, почему он так хотел поставить этот фильм, и вдруг я поняла — ведь это фильм о нем, о Льве Константиновиче. Он подсознательно посвятил этот фильм себе. Вся его жизнь и все, что его окружало — это большой корабль. Этот тонкий, изящный, артистичный человек не всегда себя чувствовал комфортно среди грубости, зависти, алчности и бездарности. Но не показывал этого. Как сейчас вижу: ему за 60, он легко, вприпрыжку, спускается по союзмультфильмовской лестнице, смеется, и ты уже весь заряжаешься его открытостью, радостью и становится так легко и спокойно.
ЗЕЛЬМА Р. Танцующий на корабле // Аnimator.ru.