Бывало, я подолгу мучительно думал о тех или иных решениях эпизодов, ситуаций, черт характера, а потом, видя, что ничего не получается, отбрасывал всякую мысль о них, и вдруг через какое-то время срабатывала фантазия и решение приходило как бы само собой, случалось, даже во сне. Но для этого так называемого подсознательного решения необходимо думать, изучать материалы, с головой уйти в мысли о существе замысла. Ничто само собой не приходит.
Только искренняя взволнованность автора, его вера, его увлеченность в состоянии зажечь зрителя, «включить» его фантазию, установить контакт сотворчества между художником и аудиторией.
Я люблю Диккенса («Пиквикский клуб» — моя любимая книга), Чаплина, по старинке люблю незлобивые комические Мака Сеннетта. Люблю свои сказки. Правда, потом я отошел от них, но не потому, что разлюбил, а просто захотелось попробовать еще что-то новое. Тогда, в конце 50-х — начале 60-х годов, все вдруг начали безудержно пробовать и экспериментировать. Массовые поиски мультипликацией новых форм образной выразительности — явление сложное, многослойное, обусловленное целым рядом причин. Я не остался в стороне от него.
Я поставил тогда современную сказку «Ключ». Это — во многих смыслах переходная для меня картина, в ней было немало от старой, классической мультипликации и немало от новой, казавшейся тогда «необычной», хотя, в сущности, в ней возрождались на новом витке развития художественные поиски преддиснеевской мультипликации.
Тема трудового воспитания ребенка решалась в «Ключе» на примере одного семейства, в котором родители-мещане мечтали о «райской» жизни своего сыночка, а дед, всеми уважаемый рабочий, и его друг, ученый-кибернетик, убеждали мальчика, что настоящий ключ к счастью — это труд.
Потребность сказать что-то новое, поэкспериментировать в разных жанрах, на различных изобразительных материалах привела меня к активному сотрудничеству в мультипликационном альманахе для взрослых «Калейдоскоп». Я был одним из его организаторов и до сих пор убежден в необходимости киноальманаха маленьких, экспериментальных фильмов, дающих возможность попробовать свои силы молодым художникам.
В один из «Калейдоскопов» вошел микрометражный «Забор». Для «Калейдоскопа» я сделал и другую маленькую притчу, «Велосипедист», — шуточный и немного грустный парафраз на тему «тише едешь — дальше будешь». Оба эти фильмика я очень люблю, хотя считаю, что с притчей надо обращаться осторожно: некоторые под предлогом «специфики жанра» логически сухо, но достаточно многозначительно пытаются доказать нам, что дважды два — четыре. Очень дороги мне две ленты, сделанные мною в тесном сотрудничестве с замечательным датским художником Херлуфом Бидструпом,- лирическая «Скамейка» и публицистическая, антивоенная «Это в наших силах». Мне близко мироощущение Бидструпа.
В «Скамейке», которая была снята как бы с одной точки, как снимали когда-то братья Люмьер, действие развивается «сценично», в одной крупности, без дробных смен контрастных планов. Монтаж здесь внутрикадровый — меняются лица, детали, «освещение». Это создает иллюзию плавного течения жизни. Скамейка становится как бы символом: люди приходят и уходят, старость сменяется молодостью, а молодость — старостью. Путник, присядь на скамейку, задумайся о своей жизни...
АТАМАНОВ Л. Мудрость вымысла. М., 1983.