Его «крестным» был Сергей Миронович Киров. Он присутствовал на одном из концертов воспитанников детского дома и обратил внимание на талантливого мальчика. Сергей Миронович посоветовал ему учиться, чтобы стать актером. Следуя этому совету, Петр поступил в мастерскую Сергея Аполлинариевича Герасимова, и судьба Алейникова была решена. <...>
Как истинный поэт не следует рабски внешним правилам, а создает законы поэзии, так и настоящий артист создает законы артистизма, он полон непреодолимого отвращения к штампам. Алейникову подражали многие артисты. Он же никому никогда не подражал.
Потому что Алейников был не рабом, а гением артистизма — не только от природы, а в результате громадной духовной работы, неустанного труда.
Встречаясь с ним на репетициях и на съемках, я восхищался тем, что Алейников, которого многие считали «стихийным талантом», мало чем обязанным профессиональной школе, воспитал в себе — благодаря этой школе — тонкий вкус, точное чувство меры, великолепно владел техникой актерского мастерства. Эта техника была столь совершенной, что просто не замечалось. Играя, он именно играл — творил, как ничем нескованный художник, легко и свободно, так что зрители не замечали актерских усилий и разделяли с ним радость творчества. <...>
Двенадцать последних лет жизни Алейников почти не снимался. Будучи прекрасным рисовальщиком, он создавал портреты героев, которых хотел сыграть и не сыграл. Ездил по стране с концертами. Правда, не очень охотно. Дело в том, что каждый зритель считал Ваню Курского «своим парнем», каждый хотел пожать его руку, похлопать по плечу, забывая о том, что перед ним не Ваня Курский, а Петр Мартынович Алейников. <...>
— Тяжело быть известным всем и неизвестным самому себе, грустно улыбался Петр Мартынович, когда ему рассказывали легенды и анекдоты о нем.
Булат Мансуров. Свет его искусства // М.: Искусство кино, 1984. № 8 — С. 82-83.