С опозданием на шесть лет

Осенью «Мосфильм» эвакуировался в Алма-Ату, а Александров получил назначение в Баку — руководить местной киностудией.

В сентябре 1943 года Александров возвратился в Москву в качестве директора «Мосфильма». Нужно было восстанавливать студию, налаживать кинопроизводство. В период руководства Александровым студия выпустила такие картины, как «Кутузов», «Нашествие», «Зоя», «В шесть часов вечера после войны», работала над второй серией «Ивана Грозного» и другими фильмами.

Осенью 1947 года на улицах Москвы появились афиши, возвещающие о выходе на экраны новой музыкальной кинокомедии режиссера Г. Александрова «Весна». С рекламных плакатов смотрело знакомое зрителям и любимое ими лицо «звезды номер один» советского кино Любови Орловой.

Зрители приняли «Весну» единодушно восторженно. Ее смотрели по нескольку раз.

Газеты дружно отреагировали на появление нового фильма. Но реакция эта была несколько однозначной. Опубликованные рецензии были на редкость одинаковы. «Общий светлый фон, радостное ощущение жизни, пронизывающее всю комедию», — писала «Комсомольская правда». «Дыхание весны во всей свежести ее и благоухании разлито по фильму, это весна чувств, весна человеческой души», — вторили «Известия».

Но позже, анализируя «Весну», и ее сторонники, и ее противники испытали одинаковое затруднение — они не могли точно ответить на вопрос: о чем картина? И действительно, о чем? ‹…›

Часть критиков авторов «Весны» упрекали в недооценке драматургической композиции комедии, ее сюжетной структуры, логики развития характеров. Отмечали перегруженность картины эффектными аттракционами, включенными в ткань произведения вне логики сюжета и характеров героев.

Противоположное мнение было у биографа Александрова                  И. Фролова, который целиком берет картину под защиту. Более того, он считает «Весну» этапной не только в творчестве Александрова, но и в истории советского кинематографа. «...Наиболее ярко „итоговость“ картины проявилась в сценах на киностудии. Критики писали, что экскурсия на киностудию и в театр — самые слабые эпизоды „Весны“. Они якобы отяжеляют фильм, путают его драматургическую концепцию и сбивают с толка кинозрителя.

Прежде всего заметим, что если в комедии нет конкретной обстановки и деталей современной жизни, то обстановка киностудии воссоздана с размахом, я бы сказал, с полемическим запалом.

Думается, что проход по студии нужен не столько кинорежиссеру Громову, чтобы в порыве сентиментальности похвастаться перед обаятельной Никитиной богатством своей палитры. Скорее, это нужно Александрову для того, чтобы продемонстрировать безграничные возможности киноискусства. Кино может все, как бы говорит Григорий Васильевич этими сценами. Здесь мы встретимся с героями далекого и не столь далекого прошлого, здесь и будущее. Нет только настоящего. И если рядом с Гоголями, Маяковскими и Никитиной, поймавшей в кулак солнечную энергию, нет человека из жизни, вроде Егора Трубникова из „Председателя“, отдающего весь пыл души разрешению не надуманных, а действительно стоявших перед страной проблем, то это не упущение постановщика фильма. Это может быть режиссерской позицией.

Рассказывая о своем любимом искусстве, которому посвятил жизнь, Александров не мог не коснуться проблем, стоящих перед кинематографом, а также методов и приемов, используемых для их решения. Поскольку это кинопроизведение создавалось на стыке двух отчетливо выраженных периодов в истории советского киноискусства, — сценарий писался в конце довоенного периода, а картина снималась в начале послевоенного, — то, может быть, „Весна“, — это не только итог „Светлого пути“ Александрова? Возможно, это итоговый, рубежный фильм в истории советского кинематографа?»^[1] — пишет автор монографии о режиссере Александрове.

К сожалению, здесь явное преувеличение. На самом деле все проще. Александров опоздал с «Весной» ровно на шесть лет. Это не вина, а беда его. Если бы фильм был снят в сорок первом году, как и предполагалось, его ожидал бы безусловный успех. Научные опыты Никитиной по овладению солнечной энергией — единственное доказательство значительности личности героини в картине — стали бы сенсацией. В 1947 году, когда все уже знали об атомной бомбе, абстрактные игры ученой со стеклянной колбой, пусть величиной с дом, обернулись самым скучным местом в картине. Зрителям сорок седьмого вообще были мало интересны проблемы, которые занимали героев «Весны». И они их забыли, как только появилась следующая киноновинка.

Проще все и с эпизодами на киностудии. Нет в них той многозначительности, о которой пишет И. Фролов. Александров всегда любил чудеса, которые может творить кино, они всегда были милы его сердцу. Да и чем он сам занимается в «Весне», как не этими же чудесами, показывая «двух Орловых» в одном кадре.

Объясним и восторженный прием зрителями фильма в первый момент его появления на экране. Светлый, мажорный, жизнерадостный, поистине весенний строй картины — Александров мастер создавать подобное мироощущение во всегда праздничной атмосфере фильма — отвечал душевному состоянию зрителей того времени. Два года, целых два года уже длился мир. И никакие трудности не казались трудными, потому что не было войны. В сердцах людей действительно была весна, которую славила комедия Александрова.

Сенчакова Г. Григорий Александров. Портрет режиссера.                    М.: Союзинформкино, 1982.