Межрабпомфильм мне предложил работать индивидуально.
Я не мог оказаться за бортом кинематографии и вынужден был согласиться на индивидуальную работу.
Я не отказывался ни от одного сценария, который мне предлагали.
Но ставить было нечего. Наконец, на столе литотдела я увидел сценарий, от которого все отказывались, — «Железный ящик». Больше нельзя было ждать. Я предложил его поставить, но не в таком виде, как он был, а с переделками. Правление согласилось, и я снял «Веселую канарейку».
Я честно и старательно работал над этой фильмой. В ней мне удалось сохранить реалистический стиль моего кинописьма, но фильма не встретила одобрения, ни в прессе, ни в АРРК.
Ругатели «Канарейки» не заметили, что фильма имела ряд практических достижений, категорически необходимых для моей дальнейшей работы.
Вот они:
1) До «Канарейки» считалось, что методы «кулешовской» работы непонятны зрителю, что Кулешов не может сделать картины, на которую бы зритель ходил. «Канарейка» это мнение разбила. Причем неправа наша пресса, указывающая, что «Канарейка» и «Хромой барин» — одно и то же. «Канарейка» сделана новыми техническими приемами, родившимися в советской кинематографии, а «Хромой барин» и пр. делались по традиции ханжонковских приемов.
2) Мнение о режиссере Кулешове, как о скандалисте, нетерпимом на производстве, тоже рассеялось.
Сделав вторую вещь по договору «2 Бульди 2», я был зачислен в штат Межрабпомфильм, потому что показал хорошую производственную дисциплину. Черт оказался не страшным, а наоборот, явно дисциплинированным.
Меня за «Канарейку» ругают, авансом ругают за «Бульди».
Когда меня общественность не поддерживала, когда мне не помогали, когда ни одна фабрика не брала на работу, а Межрабпомфильм взял с условием работать индивидуально, я не мог отказаться от этой работы.
Если б я отказался, меня бы вышвырнули вообще за борт советской кинематографии. Быть эмигрантом я никогда не хотел и не захочу.
Я хочу работать в нашем Союзе и в нашем производстве.
ГРК отметил в обсуждениях моих последних картин, что в обеих фильмах, сделанных мною в Межрабпомфильм, я идеологически сделал все, что было в моих режиссерских силах, и я бесконечно рад, что ГРК это понял.
Больше я не могу и не хочу работать по старому плану. Первый период советской кинематографии кончается, и я горжусь тем, что принимал посильное участие в его стройке.
Кулешов Л. Что надо делать // Кино и культура. 1930. № 11-12.