Галя покинула пасторальный рай с козами, спившимися родителями и хахалем-братком, и прошла круги московского ада. Метала петли, мыла полы. Встречались ей ужасные люди: дизайнер (гей!), стилист (тоже гей!), редакторша модного журнала (сука!), ее дочка (тоже сука!), хозяин эскорт-агентства (гей!), и, наконец, олигарх (алкоголик!). Так Галя познала неприглядный мир глянца.

«Глянец» Андрея Кончаловского вышел на экраны ровно на месяц раньше фильма его младшего брата «12», и почти на полвека позже, чем первый киножурнал его отца «Фитиль» — но мистическим образом, в 2007-м году пути-дорожки трех таких разных Михалковых наконец соединились. Их связал сатирический жанр. Фельетон. В год спортивных успехов и выступлений ткачих на съездах так кстати проснувшаяся склонность к бичеванию социальных пороков. Вновь востребовано оказалось слово художника, который указал бы обществу — нет, и у нас не все еще в порядке. Есть, товарищи, недоработки. А кое-где плесень и гнильца.

Никита Михалков неоднократно клеймил гламур с разных трибун (включаяпочему-тообщественный совет при Минобороны), но в своем кино выбрал более достойных противников, собрав за круглый стол целую дюжину смачных карикатур — на правозащитников и выпускников Гарварда, на пролетариев и интеллигентов, на евреев, наконец. Андрей Кончаловский всю мощь своего таланта бросил на одного врага.

И дело не в том, что Кончаловский, обличающий мир глянца — это примерно как Уве Болл, снимающий памфлет о вреде компьютерных игр. Этот же тот Кончаловский, который не вылезает из телевизора и журналов. Кончаловский, который собственными руками превратил себя в идеального персонажа «Каравана историй». Кончаловский, который сумел навести гламурный лоск даже на такой таблоидный материал как личная жизнь. Неутомимый пропагандист ровно тех ценностей, о которых талдычат соответствующие издания: правильное питание, мужское здоровье, кокетливый цинизм. Ну, допустим, ему самому стало противно. ‹…›

Дело в том, что единственная серьезная, взрослая претензия, которую можно предъявить так называемому глянцу — это его пошлость. ‹…› А пошлость, в свою очередь — та единственная, возможно, материя, которую Кончаловскому, в силу некоторых личных особенностей, стоило бы не то что не трогать — обходить за километр.

«Глянец» — это пошлый фильм о пошлом; невыносимое, убийственное сочетание. Лучший актер — Ефим Шифрин. Блеск столичной жизни иллюстрируется периодическими вкраплениями истерически мелькающих бутиков и огней. Реплики уровня «Это не девушка, это единица товара» и «Я продавец лохматого золота». Вершина образности — Юлия Высоцкая, стукающаяся о фотографию голой задницы.

Авдотья Смирнова, до сих сочинявшая пусть манерные, пусть женские, но элегантные, кружевные такие сценарии, подписалась под шутками, которые и в КВН уже давно стесняются шутить. Здесь нет ни одного персонажа, который не был бы маской. Причем маской самой грубой, самой ширпотребной выделки. ‹…›

Разумеется, авторы не испытывают особого сочувствия к этим насекомым: большинство героев — которые появляются и исчезают без какого-либо предупреждения и сюжетной нужды — получают свое: молодящуюся каргу обходит на повороте ее собственная дочь, модельер теряет бизнес, хозяину эскорт-агентства из доступных кар достается смертельная болезнь. Главная героиня… впрочем, излишне, наверное, говорить, что к оторвавшейся от корней героине вместе с пониманием экзистенциальных вопросов придет идиллическое видение: она, веселая малышка, на берегу реки, с молодой и непьющей еще мамой. ‹…›

Впрочем, наверное, в фельетоне позволительны гиперболы, художественное, так сказать, огрубление, закон жанра. Но не существует таких жанров и таких законов, которые допускали бы, к примеру, появление в кадре девчушки-модели, предназначенной на поругание заграничному перверту, которая со слезой рассказывает о дедушке-инвалиде. Это дешевая и неумелая эксплуатация — основной, в данном случае, метод художника.

Что тут скажешь: низкие истины — не очень интересно, но куда ни шло. Когда уходит и истина, остается только низость.

Зельвенский С. Продавец лохматого золота // Сеанс. 2007. № 33–34.