В великие дни революции, когда горячая волна радости и энтузиазма охватила всех и каждого, кинематографические деятели, сплотившись в крепкую организацию, сумели проявить гражданскую зрелость. На время были забыты и коммерческие интересы, и личные дела, — все потонуло во взрыве всеобщего ликования.
В эти единственные незабываемые дни лишь один из деятелей кинематографа омрачил светлый праздник поступком, недостойным гражданина свободной России.
Этот деятель — Г. И. Либкин. На заседании деятелей кинематографии Г. И. Либкин заявил, что покупает за 300 тыс. руб. 15 экз. ленты, изображающей революционные дни (как известно, доход от эксплуатации этой ленты идет через исполнительный комитет московского совета рабочих депутатов в пользу политических освобожденных). На предложение г. Иориша внести задаток Г. И. Либкин с пафосом заявил, что слово его лучше гарантирует, чем всякий задаток. На другой день Г. И. Либкин, что называется, отступил назад. Через некоторое время Г. И. Либкин заявил по телефону Р. Д. Перскому, как представителю комитета кинематографических деятелей, о своем раскаянии и желании купить названную картину немного дешевле, т. е. за 150 тыс. руб. и обязался к вечеру внести задаток в сумме 50 тыс. руб. Задаток к вечеру не был внесен, и на другой день Р. Д. Перский направился в контору Либкина с требованием исполнить принятое на себя обязательство. Здесь разыгрался тяжелый инцидент: Г. И. Либкин отказался от своего слова и обрушился на Р. Д. Перского с оскорблениями по поводу осуждения большинством кинодеятелей картины Либкина «Григорий Распутин».
— Ярославский колбасник не может оскорбить инженера Перского! — раздался гневный возглас последнего. На эти слова Либкин ответил новым оскорблением, потребовав, чтобы Р. Д. Перский немедленно покинул контору.
Не может, думаем, быть двух мнений в оценке поступка и поведения Г. И. Либкина. Святая цель, для которой предназначалась эксплуатация первой русской революционной фильмы, обязывала его продумать свое предложение и отвечать за свои слова.
Величие момента обязывало позабыть о всяческих способах для личной рекламы. А рекламировать самого себя, «сыграть» на лучших чувствах — такова и была очевидная цель Г. И. Либкина. Единственную награду заслуживает теперь Г. И. Либкин: это клеймо позора, которым его должны запятнать кинодеятели, чтобы раз и навсегда отмежеваться от подобных «товарищей по профессии»[*].
[*] Во многих местах контора Г. И. Либкина пыталась сорвать картину «Дни революции».
Темы дня // Кине-журнал. 1917. № 5–6. 30 марта. С. 76–77.