Драма «Ирина Кирсанова», первая картина из серии «Анталек», бесспорно должна быть отнесена к наилучшим выпускам фирмы. Ибо в ней налицо то, что составляет секрет успеха всякой кинематографической пьесы — интересный, захватывающий сюжет, жизненный и правдоподобный. Наличность такого «сочного» сюжета (составляющего, к сожалению, редкость в кинематографии) дает возможность развернуться во всю и режиссеру и артистам. Поэтому картина в смысле постановки и игры не уступает сюжету. Из исполнителей отметим г-жу Терек и гг. Полонского и Вырубова.
Среди новинок // Сине-Фоно. 1915. № 1. С. 58.
Счастье вечной ночи. Картину эту без колебаний можно отнести к числу удачных выпусков фирмы. Интересно задуманный сценарий, действие, развивающееся естественно и просто, без обычных в кинематографических пьесах натяжек и «случайностей» — главное достоинство пьесы. <...>
Очень хороши в этой пьесе г-жа Каралли, очень выдержанно и правдиво играющая слепую, и г. Полонский. <...>
Критическое обозрение // Проектор. 1915. № 4. С. 11.
Ошибка сердца. Вначале пьеса развивается как будто по обычному шаблону: жених призван на войну, невеста идет в сестры милосердия. Но в середине пьесы яркий художественный штрих нарушает монотонность начала, и до самого конца пьеса смотрится с удвоенным интересом. В общем, пьеса, если можно так выразиться, литературнее предыдущих постановок серии Анталек; в ней больше психологии, больше глубины; интеллигентного зрителя картина безусловно удовлетворит не только содержанием, но и игрой Е.А. Полевицкой и Полонского в главных ролях.
Критическое обозрение // Проектор. 1915. № 5. С. 9.
[Женщина завтрашнего дня] <...> Г. Полонский был красив, изящен, но, по-видимому, артист мало верил в реальность образа, данного автором. Адвокат Бравич — фигура вымышленная, необходимая лишь для того, чтобы оттенить и подчеркнуть свойства и качества героини. <...>
Театральная газета. 1915. № 45. С. 15.
Человеческие бездны. <...> Поставленная автором проблема — можно ли ценой преступления, хотя бы невольного, купить право на счастье — получает в пьесе очень интересное освещение. Разыграна картина прекрасно. На первом месте следует поставить г-на Берестиана, прекрасно выполнившего трудную роль разбитого параличом инженера. По обычному хорош г. Полонский. А.И. Шелепина в главной женской роли манерой игры и внешним обликом сильно напоминает Коралли. Постановка Бауэра — безукоризненна.
Критическое обозрение // Проектор. 1916. № 7-8. С. 16.
Разорванные цепи. <...> Однако же картина оставляет глубокое впечатление и может быть отнесена к числу наиболее удачных выпусков фирмы. Объясняется это исключительно удачной игрой. На первом месте — тонкое, изящное исполнение г-жей Рындиной роли жены композитора. Вне всякого сомнения, что эта роль — одно из лучших экранных достижений артистки. <...>
Достойными партнерами Рындиной были Полонский — в роли композитора и Лина Бауэр в роли Беатриче.
<...>
Критическое обозрение // Проектор. 1916. № 22. С. 13.
Колдунья. <...> Кое-что от «Огня» есть и в картине «Колдунья»; в ней есть, кроме того, огонек и в переносном смысле — искра вдохновения, удачного экранного творчества. Таинственный замок не менее таинственной графини (г-жа Бауэр), завлекающей в свои сети молодого лесничего (г. Полонский), родственен тому замку «сов», в котором живет загадочная графиня картины «Огонь». Кино-пьеса в общем смотрится с большим интересом; в ней менее всего удачен финал — сожжение братом лесничего (г. Перестиани) коварной графини. Сцена эта поставлена с излишним реализмом, и составляет грубый контраст со всеми предыдущими сценами, которые носят скорее лирический характер. Необходимо отметить на редкость удачное исполнение Линой Бауэр роли графини; остальные создают дружный ансамбль.
Критическое обозрение // Проектор. 1916. № 24. С. 14.
[Миражи] <...> Драма девушки, которая тянется к богатству из окружающей ее мещанской обстановки, не выявлена артисткой по той простой причине, что этой драмы не чувствовал ставивший картину режиссер. право, обстановка, в которой жила Марианна, нисколько не уступает пышности особняка, прельстившего девушку. Во многом эта ненавистная мещанская обстановка даже превосходит своим благородным стилем модернизированную роскошь загроможденных и пестрых павильонов. И г-же Холодной оставалось лишь дать зрителю несколько красивых положений, изящных жестов, и только. Г-н Полонский также не показал глубоких переживаний. Изящно, с холодком, промелькнул он в ленте, — не заражаясь сам магией игры, он не заразил ею и зрителей.
Театральная газета. 1916. № 2. С. 14-15.
[После смерти] Лента слишком много времени уделяет «видениям» ученого, расстроенное воображение которого всюду видит призрак умершей девушки. Эти видения слишком однообразны.
<...> Артисты дали интересные моменты, но в общем их игра, благодаря длиннотам, несколько однообразна. Г-жа Каралли все время является в виде призрака, а г. Полонский все время изображает страждущего героя.
Обозрение театров. 1916. № 3011. С. 11.
[Счастье вечной ночи] Картину эту без колебаний можно отнести к числу удачных выпусков фирмы. Интересно задуманный сценарий, действие, развивающееся естественно и просто, без обычных в кинематографических пьесах натяжек и «случайностей» — главное достоинство пьесы. Наиболее интересны первые 2 части, дающие сами по себе цельную вполне законченную драму. Но и остальные 2 части не ослабляют силы впечатления.
Очень хороши в этой пьесе г-жа Каралли, очень выдержанно и правдиво играющая слепую, и г. Полонский. Остальные (гг. Пепелло-Давыдова, Фрелих) дают дружный ансамбль. Постановка безупречна; необходимо отметить удачную сценку зимней вьюги, к сожалению, к концу испорченную появлением призрака, довольно грубо сделанного. Картина будет иметь большой и вполне заслуженный успех.
Проектор. 1915. № 4. С. 11.
В этой картине новы лишь сценарий и название — не оригинальные, но все-таки новые. Остальное все — видано, перевидано, успело порядком надоесть, примелькалось... Одни и те же артисты, одна и та же мебель, наконец, одна и та же кошка, блуждающая среди привычной знакомой обстановки. <...>
Интересен г. Полонский. Выразительное лицо и сдержанный жест делали игру артиста приятной для глаза, хотя роль выпала на его долю нелепая.
Остальные исполнители были неплохи.
Театральная газета. 1915. № 47. С. 16.
[Жизнь за жизнь] <...> Из исполнителей, прежде всего, отметим г-жу Холодную, наиболее чутко усвоившую основной бауэровский ритм, — что-то сомнамбулическое и трагическое в своей обреченности чувствовалось в прекрасной Нате; полным контрастом промелькнула на экране сестра ее Муся, — г-жа Коренева дала образ более жизненной, судорожно хватающейся за свое счастье молодой женщины. Прекрасная grande dame г-жа Рахманова хорошо провела роль матери. Изящно, с обычным холодом сыграл князя Полонский. Г. Перестиани прилично справился с довольно неблагодарной ролью банкира. <...>
Театральная газета. 1916. № 20. С. 16.
<...> Больше низости и распущенности ума и характера мог бы вложить В.А. Полонский в фигуру князя Бартинского. Его рисунок слишком смягчен. <...>
Мы с особенным удовольствием подчеркиваем, что в картине было обращено такое серьезное внимание на подбор исполнителей.
В этом сказалось верное понимание того, что именно исполнение наряду с содержательностью самой пьесы составляют главное условие художественной ценности картины, что без яркого и сильного действия одна красивая внешность картины лишь — «Убогая пышность наряда и поддельная краска ланит».
Пегас. 1916. № 5. С. 49-52.
[Бал Господень] Хороша г-жа Кованько в роли Недды, и силен г-н Полонский в роли музыканта. Недурно справился со своей трудной ролью артист, исполняющий роль сумасшедшего Кирилла, он дал живой и характерный образ. <...>
Проектор. 1918. 3/4. C. 3-4.
[Молчи, грусть... молчи] Блестящий состав исполнителей, два короля экрана В.В. Максимов и В.А. Полонский в одной картине сразу, какой-то необычайный сюжет — все это заинтриговало всех, интересующихся кинематографом. Уже ходят слухи о каких-то легендарных цифрах, которые будто бы предлагают П.И. Чардынину за картину. Говорят не о десятках тысяч и не о сотнях, а о миллионах рублей! Насколько справедлива эта цифра — не беремся судить. Но нет сомнения, что «Сказка любви дорогой» явится безусловным событием сезона и хорошо подкормит театровладельцев, вечно тоскующих о хорошем «гвозде» в репертуаре.
Кино-газета. 1918. № 8. С. 4.
Картина большая:
Две серии, одиннадцать частей.
Картина боевая:
Заняты В.В. Холодная и пять кинопремьеров — гг. Максимов, Полонский, Рунич, Хохлов и Худолеев.
Картина праздничная, юбилейная:
Играет сам юбиляр — заслуженный и талантливый работник кино — П.И. Чардынин.
<...>
Едва ли стоит останавливаться на деталях постановки или на индивидуальном исполнении ролей. Все уже знакомо, привычно и не выходит за рамки ранее сложившихся представлений о русских постановках и, в частности, о постановках П.И. Чардынина и о признанных достоинствах занятых в картине артистов. <...>
Кино-газета. 1918. № 23. С. 13-15.
Рецензии на сохранившиеся фильмы цит. по: Великий Кинемо: Каталог сохранившихся игровых фильмов России (1908–1918). М.: Новое литературное обозрение, 2002.