Сергей Эйзенштейн — дитя «серебряного века» и гурман культуры.
Но авангардистская вера и социальный заказ заставили его снять Петербург как скопище каменных глыб и мертвых монументов, которые, тем не менее, наделены некоей злой энергией. Вот — «стреляющая», плюющаяся пулеметным огнем кариатида... Вот — разводящийся мост словно грозит разорвать пополам тело убитой девушки... Сама архитектура Петербурга и мифологические мотивы его — угрожают и палачествуют... Эту твердыню старого мира необходимо взять приступом. Эмблематичным для фильма стал кадр, в котором рабочий башмак попирает завиток чугунной решетки ворот Зимнего дворца.
Аркус Л., Ковалов О. История вопроса // Сеанс. 1991. № 4.