В середине тридцатых годов наше песенное искусство переживало большой подъем. Появились разнообразные по характеру песни, подхваченные всем народом: торжественные гимны и марши Ал. Александрова, задорные, жизнерадостные молодежные марши и песенки И. Дунаевского и М. Блантера, удалые солдатские песни А. Новикова, полные лукавого юмора и затаенной теплоты деревенские «страдания» В. Захарова, овеянные романтикой оборонные песни. Они отразили чувства советских людей в период завершения строительства социализма, воспели нового человека, рожденного нашей эпохой. В песнях зазвучала радость мирного труда, запечатлелась готовность народа к защите Родины.
Соловьев-Седой с увлечением включился в песенное движение тридцатых годов. Он учился на примере опытных мастеров песни и вместе с тем нащупывал собственный путь в песенном искусстве. Некоторые его песни получили распространение. Часто можно было услышать в те годы «Казачью кавалерийскую», начинающуюся словами «Мой конь буланый, скачи скорей поляной...». Ее пел Л. Утесов, она была записана на пластинки. В родном городе композитора любили его «Песню о Ленинграде» («Разгорайся, наша песня...»). Охотно пелась молодежью «Таежная» («Над тайгой опускается вечер...»). А песня-«баллада» «Гибель Чапаева» стала известной даже за пределами нашей страны: ее запели бойцы интернациональных бригад, сражавшихся в Испании против фашизма, и она вошла в сборник песен этих бригад, составленный замечательным революционным певцом Эрнстом Бушем.
Песни Соловьева-Седого тридцатых годов привлекали яркостью и свежестью мелодий, в них ощущался большой самобытный талант автора, сказывалось чуткое понимание им народной песни. Но его творческая индивидуальность определилась не сразу.
Соловьев-Седой тех лет — это еще не тот задушевный лирик и мастер задорной шутки, каким мы узнали его в годы войны. Среди его довоенных песен преобладают суровые, мужественные рассказы о героях («Гибель Чапаева», «Песня о дружбе»), бодрые марши («Парад», «Песня о Ленинграде»), лихие армейские песни («Казачья кавалерийская», «Едем, братцы, призываться»). И лишь в некоторых уже проглядывает сдержанная сердечная лирика, которая придает героическим образам особую теплоту («Песня о дружбе», «Песня о двух товарищах»), а кое-где даже определяет весь характер песни («Таежная»). От них ведет прямой путь к песням следующего периода.
А. Cохор.: «Василий Соловьев-Седой»