Отношения с Ростроповичем из «ученика — учителя» переросли в близкую творческую дружбу. Он стал вдохновителем таких сочинений для виолончели, как «Восьмая глава», сanticum canticorum для храма, четырех хоров и виолончели (в основе поэтический текст заключительной главы библейской «Песни песней» Соломона, мировая премьера в 1993 в Вашингтонском национальном соборе при многотысячной аудитории), «Пятидесятого псалма» (1995) и «Блаженств» (1996), а также их первым исполнителем.
О «Восьмой главе»: «Композиция услышана мною в его полетнейшей акустике. Всякое событие, происходящее в храме, приобретает чрезвычайный смысл. Время подчинено вечности и укрощено ею. Между всеми находящимися в храме протягиваются невидимые нити, возникает какая-то общность…». «Это коллективная молитва, в которой объединяются не только музыканты, но все присутствующие». Во время исполнения в Таллине, проходившего в старинной церкви Нигулисте, четыре хора (хор мальчиков у алтаря, смешанный — напротив, мужской и женский — справа и слева, согласно православной традиции) образовывали крест. В центре креста на небольшом возвышении находился виолончелист И. Монигетти, рядом дирижер А. Мустонен. Скамьи для прихожан-слушателей, обычно обращенные к алтарю, на этот раз с двух сторон были повернуты к центру собора. Сочинение, прозвучав в храмах Вашингтона, Хельсинки, Таллинна и Риги, до сих пор не исполнялось в России.
«Ростропович был вдохновителем многих моих сочинений. Все сочинения, которые мы с ним делали — уникальны. “50-й псалом” — это 25 минут одноголосного пения, где нет слов (слова есть, но их не слышно). В ”Блаженствах” я представил драматургический аналог его жизни: он начинает как пианист, потом аккомпанирует на рояле певцам, потом оркестр, затем — хор. И всё завершается игрой на виолончели, вначале с хором, а потом соло. То есть он предстал один в трёх ипостасях. Это тоже уникально.
На Втором Всемирном конгрессе виолончелистов он исполнил Молитву Святому Духу “Утешителю”, где было задействовано 200 виолончелей.
За 2 месяца до его кончины, последнее, что он от меня и вообще получил на этом свете — это молитва и стихотворение для мужского голоса “Владыко дней моих”. Есть молитва святого Евфрема Сирина, и Пушкин её цитирует в одном из своих стихотворений “Отцы пустынники и жёны непорочны…”. Я соединил молитву Сирина с пушкинским прочтением. Очень скромно: просто голосом у баса — Пушкин, а у рояля — незримо, словами, но без произнесения текста — Сирин. Это последнее, что Ростропович увидел. Я успел это сделать — напутствие без слов. Эти слова, эта молитва, и то, как Пушкин это интерпретировал, можно по-настоящему оценить только в пограничном мире.»
Анна Амрахова. : Беседа с Александром Кнайфелем // «Красота — момент горения»// Музыкальное Обозрение