Главный инструмент мастера — руки. К кончикам его вытянутых и слегка напряженных пальцев ласково прильнула краска. Несколько движений — и на матовом стекле в круге света настольной лампы появляется роспись. Рядом на штативе камера сторожит готовый кадр. На краю уникального рабочего стола с нижней подсветкой тюбики прозрачной масляной краски и свежевыдавленные глянцевые струйки — охристые, голубые, белые... Подушечки пальцев касаются красок, потом стекла. Несколько точных скольжений, ведомых вечной загадкой художника. Теперь откинуть голову, оценить взглядом — и все! Есть кадр нового фильма. Всего один из нескольких тысяч — рисунок головы героя в профиль, который «засекла» камера. А ведь в 26 минутах ленты «Моя любовь» таких кадров было более 15 тысяч, а еще в досъемочном периоде — эскизы портретов всех персонажей, интерьеров и пейзажей, которым нет числа. Пальцы снова касаются красок, каждый выбирает свой цвет, и уже нет профиля — голова героя почти повернулась, глаза смотрят на нас. Скользящие движения рождают мимику, и герой начинает говорить... Камера подмигнула — еще один кадр будущего кино, которое до этого момента жило только в воображении одного человека — художника Александра Петрова.
Тепло пальцев передается краскам, но поверхность матового стекла — не уют благодарного холста. Стекло — материя безучастная, способная довольно равнодушно принять рисунок, с ним расстаться. И так многократно. Кадр за кадром — накладывать краски, растирая, смешивать и, смешивая, растирать. Кропотливый, адский труд. В итоге — праздник! Что такое — человек, стекло и краски? Да ничего! Просто — человек, стекло и краски. А если человек — художник? Тогда в результате триединого союза рождается искусство! «Ожившая живопись», как сам автор назвал собственную технологию создания фильма. Рукотворного в прямом смысле слова. И аналогов этой технологии в мире нет.
— В детстве меня прозвали «художником», видимо, я много рисовал. И отправили в художественную школу, видя, что человеку просто-напросто не хватает бумаги. И тогда же, помню, посмотрев фильм Вадима Курчевского «Мой зеленый крокодил», разревелся и понял, что от анимации можно ожидать не только пустяков, она способна растревожить душу. И ранить. И вынуть сознание. Наверное, это был первый толчок. Тогда я попался. А потом были долгие полубессознательные подходы к анимации.
В художественном училище нас сводили на «Союзмультфильм», где увидел работу Юрия Норштейна «Лиса и Заяц», еще даже не фильм, а смонтированный материал. Это был второй удар.
Так, как он, начинали многие художники поколения 80-х. Сначала школьное оформительство. Первые детские призы. Потом школа при Ярославском художественном училище. После девятого класса — училище. А далее судьбе было угодно привести юного Сашу Петрова прямо в руки известного мастера мультипликации Ивана
Петровича Иванова-Вано. Художник и режиссер, один из тех, кто стоял у истоков отечественной анимации, набирал мастерскую на художественном факультете во ВГИКе. И хотя дипломной работой стала серия рисунков к фильму «Божественная комедия » Данте, Александр уже подумывал о книжной графике. Но мечты имеют особенность не всегда сбываться... сразу. И забегая вперед можно сознаться, что радость иллюстрирования книг нашла место в тесном графике жизни Александра Петрова.
Сегодня, проходя по Арбату мимо уличных художников, вполне можно представить, как еще безбородый студент Саша Петров делал на заказ портреты. Обязательно романтические, поэтические, в стилистике художников-реалистов любимого им XIX века. Думаю, нарисованные герои получались добрее и светлее, чем были на самом деле. В этом логика влияния искусства. Где-то и сегодня в домах незнакомых ему людей глядят со стен работы Петрова. И не знают хозяева, что полученные когда-то за копейки портреты созданы руками всемирно известного «оскароносного» художника. В ту нелегкую пору случалось, что студентов «прибирала к рукам» бдительная милиция. Среда беда дня зарабатывают молодые творцы свои рубли, «а мы их протоколом!» Но зато Саша Петров мог позволить себе увезти на юг жену с заболевшим сынишкой. Не чудо ли для советского студента?
Кстати, Черное море, которое он впервые тогда увидел, поразило мощью и потрясло, хотя было оно «серо-свинцовым и немногоцветным». Сильные впечатления той первой встречи, долго подпитывал и воображение. И когда в Канаде делал фильм «Старик и море» по Хемингуэю, хотя живописать надо было совсем другое море. Здесь нельзя умолчать о том, что канадской стороной специально для художника накануне съемок «Старика» был организован визит на Кубу. Выход в океан на рыбацком судне совершенно покорил сорокалетнего путешественника, хотя ураган, в который попала киноэкспедиция, в планах не значился. Но это уже другая история...
После окончания ВГиКа выпускник Петров «распределился» на Свердловскую киностудию, где прожил десять интересных, можно даже сказать исторических лет. Дело в том, что отметившая на тот момент полвека отечественная, в первую очередь столичная, мультипликация по причине нахождения в чиновничьих «ежовых рукавицах» задыхалась в привычных и традиционных рамках. А потому с радостью шагнула за свои пределы. И находясь в отдалении от руководящего «колпака», творцы имели возможность чувствовать себя свободнее. Они и были свободнее. Художник-постановщик Александр Петров смело экспериментировал у многих режиссеров в самых разных стилях и техниках. Пройдя учебу на Высших режиссерских курсах, решился на самостоятельную работу — дипломный проект — фильм «Корова» по рассказу Андрея Платонова.
Здесь Александр стал не только режиссером, но и сценаристом, художником, аниматором, снял в чистом виде авторское кино. Фильм-драма получился пронзительным, и победил на пяти (!) кинофестивалях мира — «За лучший дебют» в Варне (Болгария) и Оттаве (Канада), Гран-при в Хиросиме (Япония) и Бомбее (Индия), специальный приз в Брюсселе (Бельгия). А также был номинирован на «Оскар». Педагоги Высших курсов Федор Хитрук, Юрий Норштейн, Эдуард Назаров и Гарри Бардин успех Петрова предвидели. И второй авторский фильм, снятый на Свердловской киностудии, — «Сон смешного человека» по Достоевскому — облетел несколько ведущих мировых кинофестивалей. В итоге — пять Гран-при и пять первых призов...
А потом — крутой поворот! Возвращение в родной город, весь в золотых куполах и древних храмах с любимыми росписями. Говорят, что дома и стены помогают. Только он собственных родных стен еще не возвел. А семья была и мечта вернуться домой, что и помогло пережить трудности. Хотя, конечно, легко говорить о трудностях задним числом, а шел тогда 1992-й год. Прежняя страна словно взлетела на воздух. Наступило время крутого перелома и всеобщей растерянности. Без работы и нормального жилья ему мечталось о собственной студии. В подобных условиях мечтать, наверное, могут только художники. Маленькая комната в народной студии с «бэушной» камерой и мультстанком — начало мастерской Александра Петрова. Сегодня студия не просто живет — развивается, и это главный жизненный план мастера. Съемочная группа — молодые живописцы и графики получают образование по классической анимации, то есть родилась профессиональная школа. Приезжают друзья-мастера из Москвы, помогают готовить молодую команду. Появились компьютеры для контроля над материалом, новые камеры. И многое сделано своими руками. Помощь пришла федеральная, областная, городская, «Оскар» помог.
Последний фильм «Моя любовь» — романтическую историю по рассказу Ивана Шмелева — продюсировали и Первый канал, и частная японская студия. Съемки нового полнометражного фильма — опять совместный проект продюсирования Первого канала и японской компании. Говорить о будущем фильме пока нельзя, на его производство отведено полтора года. На вопрос, насколько Вы независимы от спонсоров, Александр Константинович задумчиво отвечает: «Надо выдерживать календарный план». Мне это послышалось как — «несвобода, зависимость». Хотя знаю, что в этот раз с продюсерами проблем пока не возникает. План и творчество — вещи, конечно, мало и трудно совместимые. Так было всегда и при любой системе. Законы современного бизнеса диктуют свои условия, и иного выбора не наблюдается. Впрочем, можно пополнить армию безработных коллег, ведь российское детское кино и мультипликация оказались в XXI веке «пережитком» социализма. Словно детского зрителя больше нет и не предвидится!
Каково ему, Александру Петрову, ни капельки не похожему на привычного нам соотечественника? Весь его облик, лицо и манеры напоминают любимого художником чеховского героя, заглянувшего из неторопливого XIX века в бешеный по темпу XXI. Суета нынешней жизни как-то плавно его обтекает, как река обходит прочный утес. Он был бы своим в кругу русских художников — членов «Товаришества передвижников», чье искусство и воспитало ему подобных. Календарный план и художник — спорное изобретение современной цивилизации. Пробую представить, скажем, Валентина Серова, сдающего эскиз «Девочки с персиками» и загрунтованный холст к определенному числу, а готовую картину — спустя два месяца и три дня.
Серов, кстати, упомянут не случайно. Глядя на портреты и пейзажи Александра Петрова, не покидает мысль, что ярославский художник не совсем наш современник, а достойный ученик художнической школы XIX столетия. В частности, Валентина Серова, чьим учителем называли Левитана. Для Петрова природа — вечная художественная ценность. Красота и гармония! И никакой остросоциальной современности. Та же пленэрная живопись... переходит в живописное кино. И то же тщательно изучение натуры. А еще знаю, что «лучшие часы жизни» Александра Константиновича Петрова — когда с этюдником один на один, и на природу. О пейзажах он говорит не иначе как: «Пейзажи — это моя среда и самая желанная моя материя». При этом каждый фильм автобиографичен. Пейзажи детства и чувства мальчишки в фильме «Корова» и размышления, самоисследования героя в «Сне смешного человека». Те же родные картины природы и чувство первой юношеской любви в фильмах «Русалка» и «Моя любовь». Эти фильмы тоже номинировались на «Оскар» и получили несколько международных призов.
Ничего не зная о будущем нового фильма, можно сказать с уверенностью одно — часть души, равно как и жизни, художника он заберет. И такой процесс вполне естественен и закономерен. Классический киносюжет: итог настоящего творчества — жертвоприношение.
Машир Лариса. На кончиках пальцев. // Персона. -2009. №3. С. 6-9