ИЗ ДНЕВНИКОВЫХ ЗАПИСЕЙ ПО ФИЛЬМУ «ТРИНАДЦАТЬ», 1936 год

ГРУППА

Режиссер М. Ромм

Ассистент П. Галаджев

Ассистент К. Эггерс

Пом. реж. М. Сливкина

Пом. реж. В. Кузнецова

Глав, оператор Б. Волчек

2-ой оператор С. Уралов

2-ой оператор Б. Гончаров

Ассистент оператора А. Тарасов

Практикант Э. Савельева

Практикант В. Бобынин

Фотограф В. Новак

Директор В. Чайка

Пом. директора Н. Привезенцев

Зав. хоз. Н. Поль

Счетовод И. Галкин

Художник В. Егоров

Постановщик Старшев

Пом. художника М. Карякин

Звукооператор А. Западенский

Пом. звукооператора Н. Юрков

Аккумуляторщик И. Заутошвили

Осветитель И. Яблоновский

Костюмер А. Чуринова

Гример А. Алавердов

Реквизитор Соболь

Шофер Церковный

Шофер А. Балабанов

Шофер П. Комиссаров

Переводчик А. Кулиев

Консультант

14 актеров[1]

19/III. Поездка в Анау. Съемка лесных кадров и показ Карякину выбранных мест съемок для декорирования. Встали в 7 ч. Выехали в 10 ч. 30 м. из-за отсутствия солнца. Получена телеграмма о приезде сегодня Ромма из Репетека. Приехали со съемки в 19 ч. 30 м. (обеда нет).

Приехали Ромм, Кузьмина и Сливкина. Уралов поехал в Устык. Ромм послал телеграмму в поезд Эггерсу, чтобы тот слез с Гончаровым (оператор) в Чарджуе для осмотра Устыка. Сегодня же она отменена. Послана вторая телеграмма и тоже в поезд.

20/III. Встали в 7 ч. Поездка утром в Анау. Савельева, я, Ромм и Сливкина в Чеганлы. В 15 ч. поехали в Анау, еще раз обходили по точкам с аппаратом. В 18 ч. вернулись в Ашхабад. Получили телеграмму от Привезенцева, что группа приезжает 23/III. 21-го приезжает Уралов.

25/III. С 6 часов утра поездка в Анау на пикапе — Кузнецова, Волчек, Галаджев, Гончаров, Савельева, Карякин, Тарасов и аппаратура. Второй раз послали за Бобыниным и Ураловым и подсветами. Такая операторская группа, что она не усаживается в пикап. Подсветы сделаны плохо, ломаются от прикосновения. Совсем не отражают. [Со] съемкой мест съемок и композиционной отделкой кадра не согласен. Вернулись в 6 ч. 30 м. (Обед не оставлен.) Болит голова. Валя Кузнецова абсолютно не слушает никаких распоряжений от меня и Эггерса. (Зачем брали Кузнецову в Анау. Она ходила с тетрадкой и записывала то, что должны были делать сами операторы. И что давно уже записано три раза.) Эггерс заявил, что ему нечего делать и он хочет ехать в Москву. Актеры уже ругаются.

26/III. Солнце уже взошло довольно высоко. В 8 ч. выезжает операторская группа снимать пески. Значит, они будут там в 8 ч. 30 м., пока приготовятся 9 ч., и остается снимать только час. В 10 ч. 30 м. свет с барханов уходит. Не знаю, кто отдал такое распоряжение. Савельева сказала, что Волчек. Поехали в первую очередь Волчек, Савельева, Гончаров, Тарасов и почему-то сниматься в костюме актера на фоне песка взяли реквизитора Соболя. Машина за Роммом пришла в 10 ч. (Волчек шофера просил приехать за ними в 11 ч.) Я сказал Ромму, что ему бессмысленно ехать. Он ответил, что он едет ругать операторов за поздний выезд.

Кузнецова вышла к завтраку в 10 ч. Отправляемся в кав. эскадрон на занятия по верховой езде, пешком, километра два. Выезжаем в поле. Дисциплины никакой у актеров. Не уважают командира (замечательного и, к сожалению. очень выдержанного парня). Хохот, разговоры, смех, похабные шутки. Ведущие Крючков и Кузнецов. От московского Кузнецова ничего не осталось. Кто испортил его, и так быстро.7 Соболь работает плохо, верней, у нас нет реквизитора. Волчек распорядился красить сапоги в темно-коричневый цвет. Фуражки будут настоящих цветов пограничников. Ромм хочет, и все актеры, чтобы и гимнастерки были тоже настоящие. Выяснилось на пробе в песках, что все не так, как задумали. М. П. и Валя[2] пришли учиться ездить верхом неизвестно почему, а есть очень много важных дел — готовить съемку, которая будет 29/III в Анау. После тренировки сделал внушение Крючкову за поведение и просил помочь привести Кузнецова в надлежащий вид. <...>

29/III. Сегодня первый день съемки. Начало в 10 ч. Встать в 8, отъезд в 8 ч. 30 м. Полнейшая неразбериха в отправке людей на съемку и неизвестно, куда собраться. В Анау настолько неорганизованно ведет себя режиссер, что он деморализует всех. Для того чтобы точно установить, что делать, надо каждые пять минут спрашивать, не переменилось ли распоряжение. Если вы договорились с ним о чем-нибудь, то вы не уверены, что это останется в силе. Ромм — это тростинка, колышимая ветром в поле. Волчек опоздал на съемку на два часа (12 ч. 5 м.).

Операторы не слушались режиссера и нарочно затягивали съемку до приезда Волчека, хотя солнце уходило с объекта. Волчек переставляет кадр по сотни раз, хотя понятна и без аппарата композиция, и удивительно долго возится с кадром, объективом, фильтрами, подсветами и в особенности с громоздкими, плохо сделанными и сконструированными затенителями. 12 человек рабочих понадобилось на неигровую съемку проезда тринадцати всадников — держать и переставлять подсветы. Ромм на съемке зря много волнуется, увлекается. Не учитывает ни монтажно, ни композиционно. Нет уверенности и спокойствия. Плохое обслуживание водой и едой (на тридцать-сорок человек 30 стаканов простокваши и столько же бутербродов, привезенных слишком поздно). У Волчека выбыл после съемки первого кадра аппарат: сломалась ведущая шестеренка. (Виноват как говорит Волчек, Западенский — пробовал синхронность.) Помреж Кузнецова на съемке ничего не делала. Занималась записью метра, а остальное время ходила молча. Очевидно, ждала особых распоряжений (нельзя быть работоспособным, когда на ней надет козырек от солнца колоссальной величины, браслеты на руках, залихватская прическа и «элегантный» рабочий костюм). Ромм меня уверяет, что она лучший помреж Потылихи. Ну-ну!

М. П. не было совсем. Она при больной Кузьминой. Очень большая группа. Друг другу больше мешают, чем помогают общем делу. Хорошо и дисциплинированно ведут себя актеры (молодец Новосельцев). Кроме Кузнецова, которого я не узнаю, что с ним стало — говорят, в «Семеро смелых» он таким не был.

Сняли пять планов, 2 дубля. Плохое солнце. К 16 часам появилось молоко. Кончили снимать в 17 ч. и до 19 ч. ждали машину, хотя Привезенцев знал, что съемка кончается в 17 часов.

Вечером было собрание Ромма — все те же разговоры, это очень скучно и мешает работать.

Все дали обещание, что на завтрашней съемке этого не повторится и все будет в порядке.

Подъем на завтра назначен в 5 ч., выезд в 6 ч. и съемка первого кадра на мечеть в 8 ч.

Красноармейцы с лошадьми ночуют на месте съемки. Только гордость и упрямство не позволяют мне послать все к черту и уехать в Москву.

Поражен возмутительным поведением Эггерса. По-видимому, очень неуживчивый человек.

30/III. Встали в 5 ч. Съемка откладывается, выезд в 8 ч. Сильный ветер, на небе тучи. В 8 ч. отменили съемку окончательно. Целый день не было солнца, пасмурно, холодно. Собрание у Ромма по плану работ. Ромм, Галаджев, Эггерс, Сливкина, Кузнецова. Намечен на 5/IV выезд в Репетек. Я предложил взять постоянного военного консультанта. Все отказались. Мое предложение вести наших лошадей в Репетек. Вечером писал режиссерские карточки. Слишком много разговоров, страшных советов, обид и вражды. А главное — трепотни. Ромм странный режиссер.

31/III. Солнца нет. Съемки не будет. Работал по роли с Чистяковым — роль геолога сделана не совсем ясно, и подчас слова и действия выпадают из образа, диалоги вообще еще не сделаны и не остры. Выправили и записали отдельно. Чистяков доволен. Рассказал Ромму. М. П. перебивала, противно было рассказывать. Вместо объяснения говорил категорическое «нет». Скучно спорить и доказывать. Пусть.

В 16 ч. работал с Кепиновым по роли Мурадова. Понимает, но плохо, и вряд ли сделает, что я жду от Мурадова. Нет того вида даже Мурадова. После разговора сказал, что многое стало яснее.

Кузнецов бузил и хулиганил на занятиях в манеже. Разболтался парень, надо подтянуть. Ну, это в дальнейшем.

1/1V. Начался день с плоских розыгрышей. Работали я, Эггерс с Новосельцевым по роли командира. Ромм разговаривал с Крючковым по образу Гусева. Не записывали, так и не понял, в каком плане работали. Дождь довольно сильный и противный целый день. Приехал Саврасов для ревизии «Туркменкино». Тайное совещание у Ромма в комнате. Привез последние новости закулисных дел ГУКФа и бобины.

2/IV. Снег, дождь. Холодно. Строительство Чеганлы остановлено. Объявлено: выходной день. В 12 ч. работаем по роли Акчурина с Кузнецовым. Опять набузил и нахулиганил актер Зольц Д. (роль Девкоева). Актеры предают его анафеме. Громкие речи и в защиту, и против. Специальная делегация в составе: Крючков, Масоха и Кузнецов — просят снисхождения для Зольца. А через два часа Крючков и Долинин напиваются до чертиков по случаю рождения сына Крючкова. Целый день режиссер, оператор и директор были заняты разбором «дела» о Зольце. Мое мнение — его не отсылать в Москву, а взять в работу и постараться исправить. Среди актеров есть хуже. Назначенный на беседу с Роммом Долинин спит вместе с Крючковым без задних ног. Беседа не состоялась. Больше надо работать, вовлекать, заинтересовывать актеров — и не будет случаев с Зольцем.

Работу с Кузнецовым кончили в 20 ч. 50 м. Вел себя прилично, но в работе не сделал ни одного ценного предложения, абсолютно не работал по роли и вряд ли понимает то, что должен изображать.

Постановили: т. Зольца услать в Москву.

Завтра будем работать с Крючковым.

Погода к ночи не изменилась. Небо затянуто тучами, холодно.

3/IV. Пасмурно, надежды на солнце нет. Актеры собрались ехать в кав. эскадрон на манеж. Ждем машину. Привезенцев приехал из кав. эскадрона и заявил, что лошадей нет. Заняты на учении красноармейцев. До сих пор нет приказа из штаба о прикреплении лошадей для нас.

Эггерс занимается пешим строем с актерами и перестройкой, маршировкой.

Плохо двигаются Кепинов, Кулиев и Юдин. (Ромм сделал замечание Эггерсу, почему он его не пригласил смотреть строевые учения актеров.) Все больше и больше раскусываю и разочаровываюсь в этом человеке. Ромм объявил, что он будет заниматься с Кузьминой. В 2 часа назначена работа с Крючковым. Работа с Крючковым прошла благополучно и быстро. Кончили работать в 4 часа. Работали с Юдиным над ролью Петрова, кончили в 19 ч. 30 м. Впечатление у меня о Юдине такое: он плохо понимает кинематограф, плохо владеет свои телом, темперамент захлестывает все — очень однообразен, малокультурен. Плохо ездит верхом, плохо марширует. Силы много, но она не организованная. Ромм говорит, что он занимался с Кузьминой, а М. П. плохо знает время и один час считает за три, когда это нужно, но очень глупо.

Виды на солнце назавтра сомнительные.

4/IV. Погода без изменения, сплошная облачность. Отсутствие солнца. Холодно, думаю, будет дождь. На место Зольца Ромм выписывает Киреева, а сам, между тем, смущает покой местных актеров. Сегодня работаю с Масохой роль Свириденко и с Долининым роль Тимошкина. Обучение пулемету и винтовке неизвестно, будет ли, потому что еще нет пропуска. Ждем. Проходили пулемет и винтовку в стрелковом полку. Занимались 2 часа под дождем — холодно. Масоха, Кузнецов, Кулаков, Крючков и Новосельцев.

Остальные на занятия винтовкой завтра. С 13 ч. 30 м. занятия с Масохой до 16 ч. Страшный человек и ужасный актер, тяжелый, тугой, очень плохо понимает, а главное — не хочет понимать. Мне стало скучно, и я устал. Вдруг он мне стал говорить почему-то о кулешовском методе репетиций — он считает, что репетировать до съемки неверно, а что надо на съемке импровизировать. Очевидно, это метод Довженко или его собственный. На лошади сидит, как ворона на заборе, марширует в строю, как карикатура на солдата, а уж с пулеметом — смех для всех. Красноармейца из него мог выдумать только Ромм <...>

Работали с 17 ч. 30 м. с Лешей Долининым роль Тимошкина. Но это явная противоположность Масохе — парень замечательный. Лицо и внешность настоящие, красноармейские. Ездит на лошади лучше всех, марширует тоже, дисциплинированный, изобретательный. Жаль, что мало культуры и актерского опыта. Увеличение роли за счет других. Работать было очень приятно, кончили в 19 ч.

Идет дождь. Получена из Репетека телеграмма, что там тоже дождь и обещают прояснение через три-четыре дня.

5/IV. Небо затянуто тучами, изредка проглядывает солнце. Холодно. Барометр отклоняется на дождь. Ходили на занятия пулеметом и винтовкой. Хорошо поняли Крючков, Кузнецов, ничего Кулаков и очень плохо Масоха. По винтовке хуже всех работают Кепинов и Кулиев. Собрался работать с Кузьминой, но Ромму неизвестно для чего понадобилась поездка в Чеганлы. Оказалось, опять выбирать места для колодцев и мулушки[3]. Ох, как скучно. Эти поездки уже в двадцатый раз.

Пески мокрые, барханы сильно изменились, их почти нет. Чеганлы похожи на бугристые пески. Определили места для колодцев сильно ориентировочно. Я предложил уехать в Репетек, как они наметили (хотя я против Репетека вообще, ибо считаю, что все можно и нужно снимать в Чеганлах — песков в Чеганлах достаточно; Эггерс и Уралов стоят за меня). А потом, когда хоть немного просохнут пески, устанавливать и строить колодцы.

Ох. Ромм плохо воспринимает и слушается «чужих» (свои — это Сливкина, Кузнецова и Кузьмина). Зачем эти поездки в Чеганлы? Вечером работал с Кулаковым (Баландин) и Кулиевым (Бахтиулип). Кулаков производит на меня очень хорошее впечатление. Эггерс совершенно забыл, как надо вести себя при актерах. Хамит, спорит, протестует, а главное — упрям [до| глупости. плохо и примитивно понимает.

Окончательно установили, кто едет в Репетек. (Ромм мне сказал, что ориентировочно.) Ромм? Волчек, Сливкина, Эггерс, Уралов (Уралов и Эггерс потом поедут в Уты). Гончаров, актеры и, может быть, Кузнецова.

Мне очень скучно, надоело. Сожалею, что я в этой группе, а главное: я очень нервничаю.

Сегодня решено, что Зольц остается.

6/IV. Редкое солнце, тучи, холодно. 8 ч. 30 м. Эггерс с актерами поехали верхами в Чеганлы. Работаю с Роммом над сценарием, много принимает и много не принимает. Все время друг друга предупреждаем, чтобы не обознались. В середине работы пришел Эггерс. Режиссерская система, построение образа и кадра, монтаж у Ромма странноват, неудовлетворен диалогами. С образом Марии Николаевны и командира, как их трактует Ромм, я согласиться не мог. Обиделся на меня за мой энтузиазм. <...>

Ездили в аул Геок-Ча за седлом. Не подходят, потому что это не седла, а остовы от них, довольно старые.

7/IV. Сегодня в 5 ч. Чайка и Привезенцев вылетели на самолете в Чарджуй. Солнце, небо без единой тучки. Будет жарко сегодня. Занимались в манеже. А у «головки» паника вокруг отъезда Сливкиной. После приезда с манежа узнал, что к съемке никто не готовился и не думал, а занимались отправкой М. П. Только операторы перекрашивают костюмы актеров уже в сотый раз (бедный Карякин). Еще до сих пор не установлено, песок должен быть темнее костюма или светлее. В конце концов нужно будет наших актеров одеть в настоящие формы погранохраны, костюмы и отложить красный фильтр в сторону.

Эггерс готовил к съемке в Анау. Ромм и не думает разговаривать по съемке — до сих пор не знаю, правильно ли выстроены актеры в отряде. У колодца они должны были быть в определенном порядке.

<...> Актеры Юдин, Крючков и Чистяков жаловались на поведение Ромма, на семейственность и нетоварищеское поведение компании Сливкиной-Кузьминой. Одним словом, они недовольны и, может быть, правы. Разработал мизансцены у первого колодца.

8/IV. Встали в 5 ч. Выехали в 6 ч. В 7 ч. 20 м. готовы к съемке первого кадра, который должен сниматься в 8 ч. Все готово: актеры, лошади, аппарат на месте. Нет режиссера и оператора. В 8 ч. 30 м. приезжают на грузовике. У пикапа лопнула рессора.

Съемка очень неинтересная, больше формальная, чем целеустремленная. Оператор, увлекающийся человек, думает, что больше всех окружающих знает, апломб и авторитет грандиозный, а главное — упрям не в нужную сторону. Обижается каждую секунду <...>.

10 человек крутятся около аппарата, друг другу мешают. Кузнецова, как всегда, бездействует и демонстрирует свое «уменье» верховой езды <...>

На последнем кадре Борис обозвал Кирилла непринципиальным, а меня — уподобляющимся ему, за то, что этот кадр нам не понравился. Считаю поведение и тон Волчка возмутительным.

Ромма на съемке нет. Он носится, кричит, машет руками, смотрит в визир, а все-таки его на съемке нет. Посмотрим, что будет дальше. Мне стало скучно, ибо я вижу, как люди учатся снимать картины, а не умеют снимать. Кончили в 17 ч. 20 м.

9/IV. Разговор по мизансценам первого и второго колодца не состоялся — Ромм сказал, что он не умеет творить на бумаге, а творит только на съемке. Вечером было первое совещание группы. Много говорили зря и по существу. Выступали лучше актеры, чем руководители. После неплохого выступления актера Кулакова Ромм бестактно, в присутствии меня и Эггерса, решил его взять ввиду его опыта съемки в песках (актер у Тихонова[4]) в первую очередь в Репетек. Кира обиделся, я — нисколько, зная наивность и суматошность Ромма. Не хочу ехать в Репетек, ибо мне нечего там делать: к аппарату не подойдешь, да и безнадежно.

Скучаю страшно.

Ромм обиделся, почему на собрании не выступали ни я, ни Эггерс — объяснил, что возмущен его выступлением и потому не выступал. Ромм опять меня спросил, верю ли я, что он режиссер — ничего не ответил. Сегодня опять придумывали работу Кузнецовой.

За все время пребывания М. П. здесь с 8/IV она разрезала сценарий и наклеила на картон. Вот и все. Брюки красятся в темно-синий цвет, гимнастерки покупаются настоящие, фуражки также. Ожидаю шитье обыкновенных черных красноармейских сапог.

14/IV. Приехали в Репетек в 4 ч. 20 м. Все спят. Узнал от проснувшегося Эггерса, что еще ничего не снимали и что сегодня первый день съемочный. Вставать в 5 ч. Группа заняла три комнаты в новом доме на станции и четвертую на веранде этого же дома. Пески, прекрасные барханы, замечательный рельеф, интересная рябь, рисунок. Выбраны 39 точек для съемок проездов.

Съемка началась в 5 ч 30 м., кончилась в 9 ч. Сняли 4 плана из намеченных точек. Не знаю, сколько Ромм вычеркнет номеров из сценария. Снимается без сюжетного и игрового зачета. Пробы показали прекрасную работу оператора Волчека. Вечером сняли еще 4 плана.

Актеры ведут себя ужасно. Ромм их балует и не умеет сделать так, чтобы они его уважали. Поднялся афганец. Барханы курятся и плывут.

Кузнецова на съемке ничего не делала.

15/IV. Съемка с 5 ч. 30 м. до 9 ч. Утром сняли 3 плана, а вечером снимали до 18 ч. 45 м. и сняли 4 плана. Работали в два аппарата. Волчек прекрасно чувствует кадр. <...>

16/IV. Съемка только утром. Вечером выехали на съемку, но снять ничего не удалось из-за того, что солнце зашло за тучи. Ветер, барханы курятся. Сильная жара.

17/IV. Съемки нет, плохая погода. Показывал Ромму мизансцены колодцев, принял, но ломался. Для вида зачеркивал то, что нужно. <...>

18/IV. <...> Поехали на репетицию колодцев.

Мизансцена: Ромм делает целиком мою. Очень огорчает меня то, как он объясняет и работает с актером. Актеры на репетиции себя возмутительно держали. Хулиганили, курили, вызывающее поведение в отношении меня и Кирилла. Кто-то работает не в нашу пользу. Если бы у меня были бы такие актеры, то я знал бы, что делать. Ромм их все больше и больше портит и развращает. Оказывается, метод работы Ромма с актером такой: это чистая импровизация перед аппаратом без предварительной работы и замысла. На моем языке это называется халтура.

Спорили, доказывал — не помогает. <...>

19/IV. <...> Беседа с Роммом, Волчеком, Эггерсом и мною. Спор о методе. Так и не понял, какой у Ромма метод. Все режиссеры нашего Союза плохие, кроме Ромма. Узнал из разговора с Роммом и от него лично. Все гибнут. Окончательно разуверился в Ромме.

20/IV. Репетиция первого и второго колодца. Барханы мокрые, без ряби. Слабое солнце. Странный вид репетиции. Актеры работают ужасно. Возмущен, но молчу, ибо так договорился с Роммом. Противно, хочу бежать. Вечером доказывал, что так работать нельзя.

23/IV. Поездка в Чеганлы. Очень плохие барханы. Егоров ругается. Еще до сих пор не выбрано место для постройки декорации. 20 раз ездил Ромм с М. П. и 10 раз Волчек. Западенский хочет в Москву. Алавердов гуляет, Соболь гуляет.

Звукооператоры гуляют и снимают для туркмен фильм. Погода плохая, холодно, солнца нет. Будет дождь.

28/IV. <.. .> Мулушка не строится, нет гвоздей. Чайка достал ящик гвоздей толевых. Телеграммы от Ромма нет. Пришла телеграмма. Ромм приезжает сегодня. Приехал Ромм. Рассказал о склоке группы, о съемке ничего не рассказал. Не знаю, снимали они там или нет.

Ездили в Чеганлы смотреть барханы и выбрать место для постройки мулушки. Место не выбрали. Опять Ромм не мог сразу решить, хотя место то же самое, и вообще оно только одно. Ромм предложил завтра выехать в 7 часов и опять выбирать место для постройки декорации. Попросил Чайку, чтобы настоял на том, чтобы Ромм завтра же решил, наконец, где строить мулушку, и чтобы можно было бы приступить к стройке. <...>

29/IV. Наконец выбрали место для постройки декорации или, вернее, утвердил наконец-то Ромм тысячу раз виденное место. В 9 ч. Егоров приступил к стройке декорации. Погода плохая, сплошная облачность, солнца нет. В барханах юго-восточный ветер. Достали разрешение на массовку. Не могу понять от Ромма, что он будет снимать в Репетеке. Вечером продолжительный и скучный разговор с Роммом. Актеры жаловались на меня за то, что я их совращаю на свою сторону и что у меня другой метод, чем у Ромма (я до сих пор не могу понять, какой метод у Ромма).

Одним словом, актеры заявили, что я по отношению к Ромму веду себя нехорошо.

Покровительственно, как с учеником. Одним словом, если бы у Дикого был бы такой ассистент и так себя вел, как я с Роммом, то он бы его выгнал (слова Юдина). Уралов решил блеснуть опытом общественника и трепанул про меня тоже кое-что. Ромм в пятый раз спросил меня, верю ли я, что он режиссер. Я заявил, что предлагаю расстаться. Ромм меня стал пугать тем, что у меня жена, что я уже не достану работы, что я не получу постановки на «Мосфильме» и т. д. Должен ответить до утра. М. П. перед отъездом сказала (а она умная женщина — Ромм), что я плохой ассистент.

30/IV. Утром ездили смотреть постройку декораций. После приезда заявил Чайке и Ромму об уходе. Чайка просит подождать до 4/V. Послал Кире письмо. Вечером ездили по аулам за массовкой. Были в Кишах и в Багире. Ночью была гроза с ветром.

4/V. Ездил на постройку декорации, смотрел готовую выгородку. По-моему, плохо и очень мало выгорожен сам дворик, а мулушка хорошо получается по размерам, но не по солнцу. Егоров строит ее на северо-восток, а надо на север. <...>

5/V. Ездили в Чеганлы, смотрели декорацию. Ромм, Волчек попросили и настояли на своем. Егоров волнуется и злится (упрямый старик). Декорацию будут переделывать, потому что она не освещена от 7 до 9 в съемочное время. Со страшным сопротивлением и скандалом Егоров согласился переставить забор и передвинуть низ мулушки. Купол повернули при нас.

6/V. Выходной день. Опять ездили смотреть и переставлять декорацию. Егоров предлагает перенести на другое место всю декорацию.

Вечером беседа с Волчеком обо мне и уговаривание меня остаться и не уезжать в Москву.

Кузнецову отсылают в Москву — по секрету мне сказал Волчек. <...>

7/V. Ездили в Чеганлы. Смотрели декорацию, ждали Ромма. Он проспал и приехал в 10 ч. 30 м. Окончательно установили постройку и дали направление. Ромм просит построить еще один день забор, лицом повернутый на север, а Волчек добавляет — и часть мулушки. Чайка протестует: нет лесоматериалов, а я считаю лишним. Приехал Привезенцев. Беседа с Роммом моя, окончательно просят играть роль послушного и молчаливого. Ромм предложил побеседовать с теми, кого я обидел из актеров — я отказался. Опять Ромм говорил о методе. Странный у него метод.

Было распределение квартир в Чеганлах.

Валя Кузнецова не уезжает в Москву.

Мне предлагают жить в Чеганлах, а Вере — в Ашхабаде.

9/V. Дождь целый день. Я рисую. Скучно.

10/V. Пасмурно, изредка дождь. Драка в ресторане — Эггерс, Кепинов и т. д.

Беседа о плане. По-моему, это не беседа, а разговор о реквизите. Удивительный режиссер Ромм.

11/V. Группа и актеры, кроме Ромма, Волчека, Поля, меня, Кузнецовой, Тарасова, Гончарова, Кузьминой, переехала в Чеганлы. Опять были длинные беседы о пьянстве и хулиганстве с членами группы.

12/V. Ездили в Чеганлы, вчерне приняли декорацию, которая мне лично очень нравится (Савельевой не нравится, непонятно, почему?!). Опять происходило коллективное творчество. Ах!!!

Волчек дает очень хорошие указания.

Все остальные переехали в Чеганлы, кроме меня, Чистякова. Для нас нет пока места. Когда спрашиваю администраторов, где я буду жить, меня три администратора посылают один к другому. Чайка опять пьян.

Такая работа мне не нравится, и я первый раз встречаюсь с такой работой. Удивительный режиссер Ромм.

<...>

14/V. <...> Была репетиция, вернее, расстановка актеров по декорации. Неинтересно. Первая ночь в Чеганлах. Если мы выживем, будет здорово.

15/V. <...> Ромм и Волчок крупно поговорили на репетиции.

16/V Волчок заболел. Разговор о переносе в павильон. Ветер, нельзя работать.

17/V. У Волчка настроение удрать, он мечтает о железнодорожном билете. Репетиция вечером, гроза с молнией и ливнем.

19/V. Утром репетиция. Вечером дождь, ночью гроза. Невиданные грозы в Туркмении. Эггерс с двумя чемоданами был командирован в Ашхабад за вином.

20/V. Разрушило и подмыло декорацию во многих местах, на дворике стоят лужи. Репетиции нет. Ромм с компанией играет в карты. Барханы мокрые. Небо заволокло дождевыми тучами, вечером ожидается дождь. Гроза с ливнем.

21/V. Уехал звукооператор Западенский. Барханы мокрые. Репетиции нет.

22/V. Ромм беседует с каждым в отдельности актером. Репетиции нет. Кузьмина больна.

25/V. Ромм в городе, говорят, очень болен. Волчек мне предлагает начать снимать без Ромма. Я категорически отказываюсь. Волчек уехал к Ромму. Целый день занимались мулушкой. Кузнецова катается на лошади. Волчек вернулся, Ромм остался в Ашхабаде. Даже не с кем поговорить о сценарии и о съемке.

26/V. С утра дует сильный афганец, так что ходить по улице аула невозможно.

Тучи песка забиваются всюду. Трудно дышать, болят глаза. Около декорации носятся тучи песка, забор засыпан барханами. Рабочие не работали.

Сегодня уезжают пиротехник Гительсон П., Соболь, Егоров и Барнет. Ромм в городе.

27/V. Достраивается дворик. Съемка проездов и теней по ряби песка. «Для разгона», как мотивировал эту съемку Ромм.

28/V. Съемка общих планов с партикабля. Удивительное непонимание мизансцены и неумение распределять людей в кадре. Новосельцев раздраженно заявил, что необходимо репетировать сначала, чтобы знать потом, что делать на съемке.

На вышке три минуты пауза.

Кузнецова на мое замечание, почему она приходит на съемку позднее режиссера, заявила, что мне нечего делать и что «она помощник режиссера, а не ассистента». Слышал Ромм, не реагировал, а также и другие. Думаю подать заявление об уходе.

29/V. Заявил Чайке устно об уходе. Разговор с Волчеком об уходе. Заявление Ромму об уходе. Договорились. Нет денег, поэтому они не могут меня отпустить. Буду присутствовать на съемках и помогать до своего отъезда.

Волчеку понравилось, как я работаю. Наконец Кузнецовой нашлась работа. Она теперь сидит на съемке на стульчике с бумажкой и карандашом и записывает кадры. Ну вот!

Не понимаю, почему снимаются крупные планы — уж такие портреты (как в «Пышке») можно снимать в павильоне.

Меня уговаривают, чтобы я остался и не уезжал <...> Не могу!

30/V. <...> Я прав, уезжать надо — из нашей совместной работы ничего не получится. Чтобы я ни предложил, он немедленно говорит, что он об этом думал, знает, хотел. Причем исправляет себя самого и врет. Только то, что было срепетировано в Москве, то и хорошо.

31/V. <...> Я поражен, когда режиссер, приходя на съемку, начинает думать, что ему снимать.

1/VI. Помогаю на съемке, как могу. Почти все принимается. Эггерс ко мне относится враждебно. Кузьмина не желает выполнять требования режиссера. А режиссер спрашивает ее, какая мизансцена ей больше нравится.

Наконец появился список, чего снимать, в руках у Ромма. Актеры злятся, почему их вызывают на съемку и не снимают. Неужели нельзя пойти к Волчеку или пригласить к себе ассистентов и поговорить. Наметить, что снимать. <...>

2/VI. Сегодня подаю заявление об уходе. Хочу уехать 6/VI. Очень нервничаю.

Больше на съемки не пойду. Ромм хамит, а вместе с тем делает плохо. Молча ушел со съемки. Уезжаю из Чеганлов завтра. Просил Чайку. Все еще нет денег для моей отправки. Предполагаю уехать 4–6 июня.

3/VI. Волчек мне сообщил, что Ромма он заставил заранее подготавливаться к съемке, репетировать и намечать планы. Случайно слышал, как Ромм и Эггерс готовятся к съемке. Все это не то, но хотя это отрадно, что мои разговоры подействовали.

Сегодня выезжаю в Ашхабад. <...>

«Творчество кончилось до, до...?!». Из дневников Петра Галаджева, 1935-1969 (Публикация и предисловие Натальи Галаджевой) // Киноведческие записки. 2011/2012. № 99. С. 60-113.

Примечания

  1. ^ Иван Новосельцев, Елена Кузьмина, Александр Чистяков, Андрей Файт, Иван Кузнецов. Виктор Кулаков, Алексей Долинин, Петр Масоха, Александр Кепинов, Павел Юдин, Давид Зольц, Степан Крылов, Ага-Рза Кулиев. Четырнадцатым был снятый Роммом с роли Николай Крючков. 
  2. ^ Помощники режиссера Мария Павловна Сливкина и Валентина Владимировна Кузнецова. 
  3. ^ Мулушка — мусульманская часовня. 
  4. ^ Виктор Кулаков снимался в фильме Николая Тихонова «Семь сердец» (1935, Туркменфильм) о борьбе советских геологов с басмачами.