— Дальский всегда был актером высокой сценической техники и выразительности. Он был одним из учителей Шаляпина и в совершенстве владел гаммой чувств, переходами из одной стадии переживаний в другую. А как он был пластичен на сцене! Каким тембром голоса он обладал! Но в быту — это типичный представитель дореволюционной актерской богемы. Любил широко жить… Всегда — лучший номер в гостинице, как бы ни были плохи дела.

Я поступил к нему в труппу в молодые годы. Вначале он относился ко мне с издевкой. В «Гамлете» я играл с ним Горацио, а он за кулисами кричал в мой адрес: «Где мой Герасим?» Да, кроме того, очень забавно и зло копировал меня. Обстановка создалась нетерпимая, и я решил напрямик с ним объясниться. Являюсь утром в гостиницу, а лакей не пускает.

— Что вы, молодой человек! Да разве Мамонт Викторович примет вас в такую рань? Они же до утра пить изволили!

Однако я твердо решил ждать, пока Дальский не проснется. По-видимому, препирательства у дверей были услышаны в номере. Осипший голос позвал слугу, и через минуту я был впущен к Дальскому Он принял меня, лежа в постели. С душевным трепетом, но все же довольно решительно я изложил ему свои претензии.

— Или вы меня отпустите, Мамонт Викторович, или перестаньте издеваться. Если ошибаюсь в чем-либо — научите!

Дальский подумал и после небольшой паузы сказал:

— А ты что же раньше не просил меня помочь? Ну, приходи по утрам сюда репетировать.

С той поры «Герасим» уступил место «Горацио». Но все же Дальский оказался верен себе. На одном из спектаклей «Горацио» вновь был низвергнут и растоптан. Он случайно наступил на плащ Гамлета в тот момент, когда тот произнес: «Клянитесь!» Плащ упал с плеч Гамлета, и на весь театр, как удар хлыста, просвистели слова площадной брани.

Тарханов не выдержал, ушел со сцены, разгримировался и с тех пор никогда больше не играл с Дальским. И все же он называл его в числе лучших учителей.

Филиппов Б. Актеры без грима. М.: Советская Россия, 1966.