Характер

— У него, безусловно, была тяга к семейственности. Я не шучу, но даже автомобиль был самым настоящим членом семьи, со своим именем, характером… И брат, и бабушкины сестры жили у нас после войны, пока он не выбил им квартиру. И Алексей Николаевич, племянник, рано потерявший отца, рос в нашей семье. У деда была потребность собирать вокруг себя родственников, друзей, в доме постоянно толпился народ. На Новый год до 50 человек сидело за праздничным столом.

А еще он всем старался помочь. И своим, и чужим. Бабушка пыталась его отрезвить: «Павел, нельзя так, всем не поможешь!» Но он не мог никому отказать: «Я не могу смотреть, как мой коллега с тремя детьми на руках мыкается в крохотной комнатушке в коммуналке». Шел в обком, стучал по столу кулаком, добивался.

Жена

— Бабушка Розалия Ивановна, будучи очень мудрой женщиной, руководила семьей так, что дед был уверен: все решает он… Они прожили более полувека вместе, думая и дыша в унисон. Это было уникальное сочетание людей, когда один подумал, другой сказал…

Люблю перечитывать его письма бабуле. «Давно не получал от тебя весточек, пришли хоть одно словечко, что ты меня очень любишь!» А ведь это было написано, когда они прожили вместе уже четверть века. И потом бабушка постоянно получала от него нежные послания: «Безумно скучаю!» Не могу удержаться от слез, когда перебираю эти трогательные признания в любви…

Предательство

— Павел Иванович был настоящим мужчиной по поступкам. И абсолютным ребенком в отношениях с людьми. Верил в лучшее в них. Этим пользовались…

Как-то к дедушке подошел рабочий съемочной группы и рассказал, что хочет стать сценаристом. Павел Петрович поверил в него, предложил вместе писать сценарий фильма «Серебряные струны». Георгий Смирнов, так звали соавтора, дневал и ночевал у нас, став практически членом семьи. И вдруг, когда фильм был уже снят, разразилась беда: Смирнов заявил, что он является единственным автором, а Кадочников просто украл у него сценарий. К сожалению, ему было что предъявить судьям — рукопись, которую он писал под диктовку дедушки, ведь у Павла Петровича было уже плохо с глазами…

Картину арестовали, разбирательство длилось три года, вплоть до смерти дедушки. Конечно, это предательство подкосило Павла Петровича. Я никогда не забуду появившееся на его лице выражение растерянности.

Дневник 1914 года

— Я совершенно не помню его рассказов о сталинском времени. Мне кажется, он старался обходить эту тему стороной. А вот сейчас я нашла его дневник лета 1941 года. Увы, у Павла Петровича был сложный почерк, он часто писал карандашом, а иногда прямо на коленке записывал какую-то мысль. Поэтому приходится расшифровывать записи буквально по буквам… В тех двух страничках, что я сумела разобрать, дед рассказывает о встречах с кадровыми военными, они откровенно говорят, что армия не подготовлена, что мальчишки, которых посылают на фронт, обречены на гибель…

Конечно, он не жил в башне из слоновой кости, все видел, все знал. Думаю, если кому и доверял свои мысли, то дневнику и жене. Ему было что скрывать…

В анкетах Кадочников указывал свое благонадежное пролетарское происхождение. А между тем его отец Петр Никифорович был, по одной версии семьи Кадочниковых, начальником Николаевской железной дороги, по другой — заведовал рынками Петрограда. А его тетки по маминой линии были ни много ни мало фрейлинами императрицы Александры Федоровны…

Хрущевские заморозки

— Дед был очень остер на язык. Однажды по телефону назвал Хрущева идиотом. Дело в том, что когда мой папа заканчивал девятый класс, было решено ввести 11-летку. Что, конечно, страшно разозлило Павла Петровича — он никак не мог понять, почему его сын должен учиться лишний год? А поскольку дед был одним из так называемых «рупоров эпохи» — именитым людям тогда регулярно предлагали комментировать события в стране, то ему и позвонили: мол, не могли бы вы дать оценку школьной реформе.

Можно представить реакцию человека на другом конце провода, услышавшего в ответ: «Я бы хотел узнать, какой идиот это придумал?» Ответ «Хрущев» Павла Петровича не отрезвил. «Ну, так передайте Хрущеву, что он идиот!» — и повесил трубку.

Когда он пересказал этот разговор бабуле, та была в ужасе: «Это не Хрущев идиот, а ты! Тебя посадят!» Конечно, деда не посадили, но и не простили — он на несколько лет попал в «черный список» актеров, которых «рекомендовали» не снимать. Когда Сергей Бондарчук, а он очень хотел, чтобы Кадочников снялся у него в «Войне и мире», позвонил: «Павел, извини…», то дедушка не обиделся на отказ.

Кадочникова Н. Повесть о настоящем человеке [Интервью Е. Бобровой ] // Родина. 2015. № 7.