Наша первая встреча состоялась в кинозале. Передо мной стояла тоненькая, как подросток, женщина; коротко стриженные волосы под косынкой, черная челка налезает на глаза, подчеркивает по-восточному высокие скулы. На лице неопределенная улыбка, то ироничная, то по-ребячьи беззащитная.
На мои вопросы отвечает немногословно, тихим, едва слышным голосом. Волнуется? «Училась у Михаила Ильича Ромма... диплом защитила на “отлично”, по рассказу «Рудольфио» В. Распутина, есть такой сибирский писатель, вы, наверное, его не знаете? Очень талантливый...»
«Знаю, действительно замечательный писатель. И диплом ваш помню. Хорошая работа».
Успокаивается. Рассказывает подробнее. Четыре года не может найти студию, которая поверила бы в нее как режиссера. Родила сына. Муж — художник. Снимают комнату в коммуналке. Готова жить где угодно, была бы работа по душе.
«Что значит по душе?» — спрашиваю. Молчит. Вглядываюсь в нее. Одета по молодежной моде семидесятых годов, но, похоже, все самодельное. «Ну так что же?» — повторяю свой вопрос. Сжимается, с трудом выталкивает из себя слова: «О людях... честно... такое кино...» ‹…›
«Ну что ж, давайте начнем со сценария. Прочитайте работу нашего талантливого автора Юрия Клепикова». На следующий день Д. Асанова сказала, что именно о таком сценарии она и мечтала. Так начиналась работа над картиной «Не болит голова у дятла».
Забегая вперед, скажу, что Динаре Асановой очень повезло, она получила для дебюта своеобразный, умный и тонкий сценарий. В этом «везении», конечно, было много случайного. Например, то, что сценарий долгое время лежал в сценарном портфеле, не находя своего режиссера. Но была и закономерность. Сценарий предлагал новый взгляд на детскую тему, о проблемах подростков он рассказывал без привычной снисходительности, его интонация, хотя и окрашенная юмором, была серьезна. Вот это, видимо, и привлекло Асанову.
Работа над фильмом шла непросто. Многое казалось в ней сомнительным: и выбор исполнителей — детей, чьи коротенькие биографии уже были отмечены нелегкими жизненными противоречиями, и манера работы с ними, когда точный, безукоризненно выверенный диалог Клепикова разрушался под натиском импровизации детей и режиссера.
Вместе с тем экранное действие очаровывало жизненной полнотой, свободой существования детей в кадре. А главное, тем уважением и серьезностью, с которым вслед за сценаристом Асанова рассматривала мир подростков.
В ее интонации не было ни умиления, ни сентиментальности, лишь сочувствие к бедам этого возраста — «прекрасного и мучительного, сурового и нежного, жестокого и фантастического» (Клепиков).
Фильм вышел на экран и сразу стал «своим» для подростков. Заметили его и критики, они высоко оценили режиссерский дебют Асановой, признав, что у режиссера есть не только своя тема, но и свой «голос». Открытия и тенденции этого фильма чуть позже были блистательно продолжены и обогащены такими картинами, как «Сто дней после детства» С. Соловьева, «Предательница» И. Хубова, «Дневник директора школы» Б. Фрумина.
Вместо романтического учителя истории и его высоколобых учеников из фильма С. Ростоцкого «Доживем до понедельника» на экране появились обычные ребята со своими бедами и радостями, замученные школой и житейскими делами учителя, не всем из которых удалось сохранить любовь и интерес к ученикам. Словом, появилась правда.
Гукасян Ф. Свой голос // Динара Асанова. У меня нет времени говорить неправду: Дневниковые записи, режиссерские заметки, статьи, интервью Динары Асановой и воспоминания о ней. Л.: Искусство, 1989.