Вячеслав Овчинников  — выдающийся композитор и дирижер, общественный деятель  — личность необыкно­венная. Этот человек при первой же встрече покоряет ду­ховной энергией и неисчерпаемым обаянием. Он не при­емлет фальши и умеет различить её под любой маской. Его убеждения незыблемы и сила их такова, что игнори­ровать их, даже не разделяя, невозможно.

Вячеслав Овчинников  — человек потрясающей ра­ботоспособности, предельно критичный и требователь­ный  — прежде всего, по отношению к себе самому, о чем говорит его кропотливая работа над своими произведени­ями, зачастую растягивающаяся на годы, а то и на десяти­летия. В своих воспоминаниях о совместной работе над фильмом «Война и мир» С. Бондарчук характеризует Вя­чеслава Овчинникова как «необыкновенно талантливого музыканта и композитора, в котором удивительным об­разом сочетаются наивность и самоуверенность, житей­ская безалаберность и творческая дисциплина. Но над всеми делами и заботами стоит адская работоспособность и неиссякаемая жажда творить, писать, дирижировать. В этом своем желании он поистине неистов... Вячеслав Ов­чинников ради дела пренебрегал всем отдыхом, встречами с друзьями, сном. Он покорил меня своей фанатич­ной привязанностью и любовью к искусству. Он сам ди­рижирует оркестром, и его требовательность была просто фантастической».

С самого раннего детства Вячеслав Овчинников за­явил о себе как о гениально одаренном музыканте с врож­денным, «необыкновенным' слухом и памятью». С невероятной легкостью он овладел игрой на скрипке и на рояле, а за дирижерский пульт стал еще в десятилетнем возрасте. В консерватории о его уникальных способностях' ходили легенды. По мнению Т. Хренникова, у которо-то заканчивал консерваторию композитор (начи­нал в классе С. Богатырева),

Овчинников  — «один из та­лантливейших советских композиторов. но и как дири­жер он проявил себя ярко и убедительно. Его концерты, когда он дирижирует, привлекают внимание любителей музыкального искусства, залы на его концертах полны, у него дирижерский, исполнительский темперамент, кото­рый захватывает аудиторию». Дирижерский та­лант и мастерство Вячеслава Александровича получили восторженную оценку за рубежом. В частности, японские критики писали: «Взошла новая звезда - Вячеслав Овчин­ников. Исполнение демонстрирует неукротимую жизнен­ную мощь его таланта, которая не может оставить равно­душным слушателя. Это как взрыв энергии, ошеломляю­щий шквал музыки, ощущаешь величие без мелочей. Мощь, жизненность, одухотвчренность  — это хочется от­метить особо. У Овчинникова выдающийся талант управ­лять оркестром, он удивительно тонко чувствует каждый инструмент...».

Становлению Овчинникова как личности и как композитора немало способствовало тесное общение со многими выдающимися деятелями русской культуры. Среди них - дирижеры А. Гаук и А. Жюрайтис, священник В. Шпиллер (отец Ивана Шпиллера), режиссер С. Бондар­чук, профессор Московской консерватории С. Богатырев и композитор Т. Хренников; семьи академика Н. Зелин­ского и художника И. Глазунова, семьи Михалковых и Кончаловских.

Нелегко выразить словами то впечатление, которое производит музыка Овчинникова буквально с первого прослушивания. Необъяснимым образом она вызывает в душе страдание и одновременно - восторг; она будоражит и увлекает, отрешая от житейской суеты; она заключает в себе некую животворную силу, и может быть, поэтому об­щение с ней ощущается как сопричастие к святыне.

Чарующая сила воздействия музыки Овчинникова кроется, быть может, в том своеобразном свойстве его души, которое определяется парадоксальным сочетанием пламенного сердца и «ледяного» разума — свойстве, нашедшем совершенное словесное выражение в мета­форе, удачно найденной Е. Черниковой:

«Глаз урагана - это цилиндрическая область покоя и света внутри бушую­щей стихии. Состав ураганного “глаза”  — полная сдержан­ность, спокойно прекрасная, солнечно ослепительная, но всё это только внутри цилиндра, бешено вращающего ме­гатонные массы воды и ветра вокруг себя».

Переводить разговор о музыке Вячеслава Овчинни­кова в плоскость музыковедения, в область научных поня­тий и формулировок - занятие не из легких. Однако сде­лать это необходимо: и для того, чтобы разорвать глухую завесу молчания, на протяжении нескольких десятилетий окутывающую творчество Вячеслава Овчинникова; и для того, чтобы показать, что далеко не все явления в совре­менном искусстве можно втиснуть в прокрустово ложе постмодернизма и что есть (как и всегда были) Худож­ники, которые неподвластны диктату моды, «направле­ниям», конъюнктуры и не стыдятся кровной связи с куль­турной Традицией своего народа.

Овчинниковым написано множество произведений в самых различных жанрах. Это — опера и балеты, симфо­нические циклы и одночастные симфонические пьесы, ка­мерно-инструментальные и концертные, хоровые и во­кальные произведения, музыка к фильмам «Война и мир», «Они сражались за Родину», «Борис Годунов» С. Бондар­чука, «Иваново детство», «Андрей Рублев» А. Тарков­ского, «Дворянское гнездо» А. Кончаловского и др.

На примере некоторых из этих произведений в дан­ной статье предпринимается попытка наметить, хотя бы в самых общих чертах, целостное представление о своеоб­разии авторского стиля Вячеслава Овчинникова и, одно­временно, уяснить, по мере возможности, национальную составляющую этого стиля. В решении этой задачи целе­сообразно использовать так называемую «типологиче­скую модель композиторского стиля», разработанную В. Н. Сыровым. При этом в рамках статьи будут выделены лишь элементы эволюционно-стилевой подси­стемы упомянутой модели.

Стилистические элементы, по выражению Сы­рова, самые «таинственные и трудноопределимые в ком­позиторском стиле», разделяются этим исследователем на три группы, так или иначе взаимодействующие друг с дру­гом, — авторские, чужие, нейтральные.

Сразу оговорим, что нейтральность какая бы то ни было абсолютно чужда и музыке и личности В. Овчинни­кова. Соответственно, речь может идти только об автор­ских и чужих элементах и их соотношении.

Под чужими элементами подразумеваются ци­таты, аллюзии, стилизация, преднамеренное внедрение «чужеродных» техник в качестве специального драматур­гического приема; под авторскими (в данном случае) - элементы, фокусирующие неповторимое своеобразие ин­тонационного строя музыки Овчинникова.

Цитаты использованы композитором в симфони­ческой картине «Ярмарка» («Вдоль по Питерской», «Ба­рыня», «Как по садику, садику»), в «Элегии памяти Рах­манинова» (вокальные произведения Рахманинова), в «Англезе и Даниле Купоре» из «Войны и мира» (8 тактов известного в России во 2-ой пол. ХѴіІІ в. танца). Стили­зацию плясовой и лирической протяжной находим в увер­тюре «Русский праздник»; аллюзии - в побочной партии І части Симфонии № 2, в. «польской» теме из Симфонии № 4, в «Аѵе Магіа» из «Войны и мира»; воссоздание стили­стики знаменного роспева в теме побочной партии Сим­фонии № 4, воссоздание характерных особенностей мело­дики С. Прокофьева - в теме побочной партии Симфонии № 1, стилистики музыки Равеля — в «Пьесе памяти Ра­веля».

Примерами внедрения «чужеродных» техник, кон­кретно - сонористики, могут служить кульминация «Ба­тальных сцен» и кульминация «Пляса мародеров», где по­средством линеарных наслоений «размываются» звуковы­сотные, тембровые и гармонические параметры музыкаль­ной ткани; в одном случае - с целью изображения в му­зыке образа разрастающейся, охватывающей все видимое пространство, битвы; в другом случае  — для создания об­раза «пляски смерти».

Из авторских элементов выделим наиболее зна­чимые, ярко характеризующие основные слагаемые музы­кального языка композитора.

Важнейшее их этих слагаемых  — мелодия. Её свой­ствами во многом определяются и гармонические, и темб­рово-фактурные особенности музыки композитора, и своеобразие формы произведений, созданных этим ком­позитором. Мелодика в целом имеет ярко выраженную во­кальную природу; мелодические линии, как правило, складываются из узкообъемных ячеек; их рисунок волно­образен; их развитие длительно и обычно целенаправ­ленно, устремлено к вершине-кульминации с последую­щим «откатом».

Главенством мелодического фактора определяется линеаризм фактуры, сплетаемой из множества «голосов», зачастую восходящих к одному и тому же интонацион­ному «истоку» и образующих, таким образом, разверну­тую сеть его вариантов. Благодаря этому музыкальная ткань как бы наполняется «живым дыханием», и звучание инструментов уподобляется вокально-хоровому звуча­нию.

Главенство мелодического начала по-своему отра­жается и в формообразовании. Основой формы, при всей её многомерности, неоднозначности в произведениях Ов­чинникова, зачастую выступает вариантно-строфическая, т. е. форма вокального происхождения. Отсюда происте­кает и особое значение вариантного метода тематического развития (разумеется, в сочетании с другими методами).

Гармоническую основу произведений Вячеслава Овчинникова в целом следует определить как интегриру­ющую тональность, в которой базисом выступает тональ­ность на консонантной основе, а надстроечной — тональ­ность на диссонантной основе. При этом, однако, тоника зачастую вуалируется побочными звуками. Нередко встречаются и политональные сочетания.

Линеаризм по-своему сказывается и в гармонии, где традиционные для тональной системы функциональ­ные связи между аккордами зачастую «вытесняются» свя­зями мелодико-горизонтальными. Отличительной особен­ностью гармонического языка в произведениях Овчинни­кова является также многотерцовое строение вертикали, «расцвеченной» внедрением побочных тонов, и вытекаю­щая отсюда полифункциональность аккордов.

Отмечая заостренность ритмического чувства ком­позитора, сошлемся на один лишь, но весьма показатель­ный пример из партитуры «Батальных сцен» (сюита «Война и мир»), а именно - прием ритмического, по­средством которого достигается эффект почти зримого воссоздания в музыке картины битвы.

Ее кульминация отмечена характерной авторской ремаркой - «извлечь скрип вместо написанных нот», причем рекомендуется «выполнять этот прием как можно натуралистичнее».

Нельзя не отметить также и присущее Вячеславу Овчинникову обостренное чувство оркестрового коло­рита. Оркестр в его произведениях всегда красочен, «жи­вописен». Овчинников не только тонко чувствует природу каждого инструмента, но отлично знает технические воз­можности, используя их виртуозно. Вариантно-вариаци­онный принцип развертывания формы, столь характерный для сочинений этого композитора, обеспечивает благо­приятные условия для создания роскошной, тонко граду­ированной тембровой палитры. Партитуры Овчинникова - красноречивое свидетельство исключительного тембро­вого слуха их автора. Ярчайшим примером может служить, партитура «Лунной ночи» из «Войны и мира», где сред­ствами оркестра воссоздается таинственно-чарующая атмосфера весенней лунной ночи. При этом музыка вызы­вает у слушателя почти физическое ощущение полета, растворения в благоуханной воздушной стихии.

Стилевые сферы в рамках отдельно взятого сочи­нения столь же разнообразны, как и жанровые. С этой точки зрения все проанализированные нами симфониче­ские произведения можно разделить на две группы  — условно моностилевую (с преобладанием черт какого- либо одного стиля) и полистилевую (сочетание признаков нескольких стилей). К первой группе относятся увертюра «Русский праздник», симфоническая картина «Ярмарка», поэма «Фестиваль», «Элегия памяти Рахманинова», «Вальс-поэма», Симфонии № 1. И в образном строе этих произведений, и в их стилистике ощущаются веяния ро­мантизма. Это проявляется в господстве мелодического начала, с присущим ему «принципом плавной непрерыв­ности»; в тяготении к «поэмной одночастности» и в неоднозначности её трактовки; в «актуализа­ции волнового принципа драматургии». Ко вто­рой группе относятся: «Пьеса памяти Равеля» (где сплета­ются черты романтизма и импрессионизма; Симфония № 2 (сочетающая в себе черты барокко, классицизма и ро­мантизма); Симфония № 4 (она выделяется парадоксаль­ным сочетанием классико-романтических элементов со стилистикой знаменного роспева); «Война и мир» (в ро­мантическом стиле написаны «Вальс Наташи», «Аѵе Магіа», в импрессионистическом - «Лунная ночь», «Ба­тальные сцены», черты экспрессионизма можно найти в сцене «Бред Андрея»).

Можно утверждать, что Вячеслав Овчинников ма­стерски владеет арсеналом средств того или иного стиля (разумеется, с приставкой нео), оперируя ими в абсолют­ном соответствии с конкретной художественной задачей. Эту грань дарования композитора можно было бы назвать «абсолютным стилевым слухом». При этом, однако, обра­щение Овчинникова к разным стилевым направлениям со­временной музыки имеет «точечный характер».

Избира­тельность композитора в этом отношении столь значи­тельна, столь очевидна, что воспринимается как свиде­тельство демонстративной дистанцированности от стиле­вого плюрализма, присущего музыке XX века.

Вслушиваясь в музыку Овчинникова, невозможно не ощутить целостность и гармоничность её стиля, кото­рый можно считать классическим в самом широком смысле этого слова, т. е. образцовым. По своему существу такой стиль весьма далек от стилевой пестроты, присущей современной музыке.

Стиль современной музыки как стиль эпохи (и, со­ответственно, стиль искусства) принято именовать пост­модернизмом. Этот стиль впервые заявил о себе в музыке на рубеже 60-70-х годов. Многие современные композиторы в своем творчестве следуют таким основ­ным принципам постмодернизма, как: «культ самодовле­ющей игры», стирание границ между элитарным и массовым пластами культуры, цитатность, стилевой плюрализм, породивший технику полистилистики, отказ от установки на неповторимость, уникальность авторского «я» с целью растворения его во «всеобщем музыкальном языке. В совокупности всё это служит достижению той «принципиальной открытости современного художе­ственного произведения всевозможным культурным сим­волам, объектам, техникам и стилям, которая делает его потенциально открытым и для множества интерпретаций, в том числе, авторских».

Все это абсолютно чуждо Овчинникову. Его му­зыка, несомненно отмеченная печатью своего времени, пребывает под сенью Большой Классической Традиции.

С этой точки зрения, Вячеслав Овчинников выгля­дит «одиноким художником» среди своих современников. Но в действительности он является Художником в истин­ном значении этого слова - а именно в том, которое четко сформулировал русский мыслитель Иван Ильин:

«Истин­ный художник тот, кто несет знамя истинного, ответственного и вдохновенного, ... классического и в то же время пророческого искусства; кто непоколебимо убеж­ден в том, что исторические бури и страдания смоют ду­шевную нечисть и очистят духовный воздух и что в искус­стве, как и везде, распутий и соблазнов много, а путь  — один. И пусть говорят люди об “изжитых” традициях ис­кусства. Ибо священные традиции духа не изживаются никогда».

Пашкова Алена Николаевна.: «ЧУЖОЙ СРЕДИ СВОИХ» (НАБЛЮДЕНИЕ НАД АВТОРСКИМ СТИЛЕМ СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО КОМПОЗИТОРА)»