До самой смерти Сталина все национальные правительства занимались съемками таких концертов. В те годы киностудия в некотором роде была местом негласной ссылки. Если кто в Москве из режиссеров был неугоден, его ссылали на «Довженко». Многие спасались от безработицы, как Барнет, так попал сюда Донской и в каком-то отношении Савченко. Хотя мы-то были очень рады — такие светила.

Когда руководство решило создать этот фильм [«Концерт мастеров украинского искусства»], задача была показать лучшие силы украинского искусства — вокального, оперного, балетного. Представьте себе Барнета: это прежде всего «Окраина», по мировоззрению, по жанру, по художественным достоинствам. И ему дают в руки материал совершенно чуждый по сути. Творчески — это не его песня, не его жанр, мир. Но как честный художник он постарался сделать все возможное, чтобы выполнить эту задачу. Барнет не знал материала. Ни литературы, ни поэзии, ни песенного народного творчества — а там были все ансамбли народных инструментов, бандуристов и т. д. Он же не жил в этом, не знал украинского языка. Мне приходилось переводить.

— Там было слово «пидрога» — это «подлость»?

Я рассмеялась и ответила, что это «пол», просто «пол». Это одно препятствие. Второе — он был мастер-реалист. ‹…›

— Застрелюсь,-как-то в сердцах сказал он.

Нам был дан список от ЦК, что показать. А как-зависело от режиссера. Он старался найти пластичные монтажные приемы, чтобы подать это на экране. ‹…›

Барнет не искал сюжетных связок между эпизодами. Он понимал-в этом не было необходимости. Тут возобладало его чувство вкуса.

Была радость, вдохновение приходило в работе, в процессе знакомства с выдающимися мастерами-М. Гришко, Б. Гмырей, Л. Руденко, замечательными танцорами, рано умершими Герасимчук, Ершовой. Знакомство, переходящее порой в дружбу. Это была большая радость. Они все обожали Барнета. Он очень обаятельный мужик, сильный, добродушный, веселый, все съемки заканчивались гостеваниями. Тогда был Савченко на студии. У них была своя компания, тогда и атмосфера была другая — богемного общежития, все рядом. Борис Васильевич был очень мастеровой человек. Всё своими руками — точил, вырезал, сверлил. У него тогда была коллекция трубок — сам их делал. С Демуцким они всегда делали какие-то штучки-дрючки, столярничали.

На съемочной площадке где я его ищу? Иду в механический цех. Стоит у станка и что-то вытачивает. ‹…›

Я хочу рассказать о моментах психологических в судьбе Барнета, очень тонких, человечных, какие я наблюдала в работе с ним. Как известно, Барнет покончил с собой. ‹…› Насколько мне известно, возник конфликт с руководством студии. Как так получилось, что исконно русский, московский режиссер оказался не нужен «Мосфильму»? ‹…› Оказывается, это была не первая попытка. Меня бросило в жар, когда я вспомнила, что в его характере, в его психике были некоторые предпосылки. Номера «Концерта…» были спущены сверху. И все время нас курировали из ЦК — подправляли: то выбросить, то вставить, вывести из картины того или иного артиста. Были трудности в общении с высшими инстанциями. Борис Васильевич был для этого человек неприспособленный, неполитический. Он был член партии. Секретарем ЦК Украины по идеологии был И. Назаренко. Он так измучил нас всех (считал себя крупнейшим специалистом по Шевченко), приложил руку к нашему «Концерту…»: не советовал — требовал. Барнет — бывший боксер, атлет. Но у него такая слабая душа, неприспособленная к подобной борьбе. У него не было иммунитета, он был слабый, как ребенок. Однажды после очередного просмотра на обсуждении, как выйти из очередного штопора, в сердцах у него вырвалось: «Нет-нет, я застрелюсь» (он грассировал). ‹…›Такая эмоциональная реакция выдавала его с головой. Не для этой собачьей жизни родившийся, очень тонкий, чувствительный, нежный человек. Могучий красавец, спортсмен и вот эта реплика — это был диссонанс.

Где-то в 1961 году Барнет приезжал в составе комиссии по поручению комитета по делам кинематографии с проверкой. ‹…› Барнет сказал, что ему сделали операцию: «Я теперь, как утка,-вырезали полжелудка». Это был уже не прежний Барнет — он и постарел. ‹…›

…У моего сына была книжка про пиратов. Я сказала: «Борис Васильевич, могу показать вам вашего однофамильца». Барнет посмотрел и говорит: «Как какая-нибудь сволочь, так Барнет!»

Была заложена в нем слабая сопротивляемость. Есть люди, могущие совладать с ударами судьбы. Видимо, он не мог. Совокупность творческих, производственных и личных причин привела к такому итогу. То, что у него был творческий спад, главным образом потому, что он занимался не тем материалом. Мотало его по свету — Молдавия, Украина…

А был он ненавязчиво профессионален и житейски артистичен. И работать с ним было легко… 

Цыбульник. С. Работать с ним было невероятно легко… (Публикация В. Хлебниковой) // Киноведческие записки. 2001 № 61.