<...> Теперь зададимся вопросом, почему не возникает фестивальная мода на российское кино. Вроде бы нам грех жаловаться. Еще недавно была ситуация, когда фестивали отбирали картины по принципу: Михалков — не Михалков. Если у Михалкова не было картины и не было фильма у Германа-старшего и Киры Муратовой, то другое кино практически не рассматривалось. Если же поиск все же шел, то именно среди фильмов, принципиально отличных от классического, традиционного кино. Среди фильмов, которые обыгрывали некую дикость (наивность) наших героев, которые должны были продемонстрировать, что русские иные, отличные от них, европейцев.
Разумеется, есть исключения. Например, Александр Сокуров, демонстрирующий профессионализм высокого класса и работающий в русле европейского кинематографа. Но нельзя же не видеть, что его фильмы так или иначе ориентированы на фестивальный «размер». Он всегда снимал фестивальное кино. Он талантливый человек, у него, безусловно, это замечательно получалось. Но очевидно, что он естественным образом чувствовал конъюнктуру. Просто фестивальный «размер» ему впору. Он выбирал героев, значимых для мировой истории: Гитлер, Ленин, японский император... Нелепо его упрекать за виртуозное решение своих тем. Но меня, например, даже в картине Репина, где Лев Толстой идет за плугом, смущал сюжет. Наверное, правда, что до этого графа мужика в нашей литературе не было. Но я предпочитаю, когда художник пишет, как пашет обычный крестьянин. Может, это не так пафосно, но, по-моему, интереснее.
Слом ситуации связан с победой в Венеции фильма Андрея Звягинцева «Возвращение». Безусловно, достойная и человеческая картина. Не могу сказать, что она новаторская. Строго говоря, в ней ничего новаторского не было. Но именно поэтому ее победа была знаковым поворотом. «Возвращение» хорошо сделано человеком, имеющим вкус, чувствующим изображение, сценарий, детали. И это простая и внятно рассказанная история, что немаловажно. Едва ли не впервые за многие годы российское кино победило на фестивале как кино с классическим, традиционным языком. Если хотите, европейское. И при этом Венеция открывала новое имя.
И тут заметим, что в ставке на отлично рассказанную глубокую человеческую историю отборщики Венецианского фестиваля не ошиблись. Фильм Звягинцева собрал в мировом прокате больше денег, чем в России. Но этот успех, это отношение к российскому кино будет закреплено тогда, когда жизнь нашего авторского кино в России не будет ограничена только фестивалями.
Пока же даже очень хорошее авторское кино, как правило, не имеет у нас никакой жизни после фестивалей. Более того, его фестивальная жизнь иногда вызывает вопросы. Приведу конкретный пример. На фестивале во Владивостоке я посмотрел достаточно много фильмов. Нельзя сказать, что там не было таких, которые меня заинтересовали. Была очень интересная чилийская картина действительно талантливого человека, который не мог отказаться от страшного искушения снять болтающейся камерой. Это «болтанка», с одной стороны, вынужденная — у него не было денег на другую камеру.
С другой стороны, она привнесена ложной модой, идущей от «Догмы». Но не в этом дело — просто уже я видел четыре подобные картины. <...>
Дыховичный И. Неестественный отбор // Искусство кино. 2006. № 9.