Михайло Макотинський: Если бы я был поэтом, я бы написал тексты для этого фильма. Если бы я был лидером клуба самоубийц, я бы закрыл это заведение, и у меня не осталось бы клиентов. Это как если бы вы всегда чувствовали радость и удовольствие, даже если вы знаете весну и видели ее много раз. Вам кажется, что первую часть я мог бы сделать сам, но когда действие достигает кульминации, вы не можете поверить в эту фантазию и этот удивительный монтаж, не говоря уже о самой технике. Я не могу найти слов. Если бы кто – то попросил меня классифицировать этот фильм, я бы сказал- я не знаю. Может быть, это только первое впечатление, но я не могу найти лучшего слова, чем “шедевр”.
Я наблюдал за сотнями тысяч метров, но никогда не испытывал ничего подобного этому впечатлению. Даже грязь становится эстетичной в этом фильме. Пионеры, те самые пионеры, которые всегда изображаются такими беспомощными, с их барабанами и игровыми площадками, представлены на этой картине так, что вы почти бросаетесь вперед на экран и смешиваетесь с их толпой. Антирелигиозная пропаганда художественно превосходит все когда-либо созданные антирелигиозные произведения.
Это представление не может оскорбить даже религиозного человека, и даже священник будет смеяться во время просмотра этого фильма. Я считаю, что это произведение требует особой музыкальной партитуры. Если какой-нибудь великий композитор или музыкант увидит этот фильм, он с удовольствием напишет для него музыку.
<…>
Григорий Косинка: Меня очень впечатлила простота работы товарища Кауфмана. Это совершенно понятно, особенно с учетом “биологии весны”. Этот фильм возвышен. Я смотрел много пьес из наших и зарубежных кинематографических постановок, но никогда не сталкивался с такой простотой в изложении определенных моментов. Чтобы изобразить эпизод с детьми, которые наблюдают за птицами, как это сделал товарищ Кауфман, нужно быть великим художником. Фильм чрезвычайно заряжен, он ошеломляет и заставляет нас, как заметил товарищ Савченко, выражаться восклицаниями.
Некоторые эпизоды, на мой взгляд, можно было бы сократить. Например, танец долгий и утомительный. Эпизод со свиньей очень силен и остр как элемент религиозного праздника. Этот символ будет оскорблять религиозные чувства. Он будет действовать очень резко и негативно, что хорошо. Сцена кладбища произведет самое сильное впечатление, особенно в деревнях (предположение, что она обращается только к городу, неверно). Это не менее характерно для деревни, чем для города. Я не знаю, специально ли товарищ Кауфман снимал эту бабушку, но этот человеческий тип уникален. Положительные моменты углубляют впечатление настолько, что забываешь о мелких недостатках. Фильм произвел на меня большое впечатление.
<…>
Петр Косячный: Я начну с нескольких слов о предыдущем обсуждении этого фильма. Всем известна история с предыдущим обсуждением. Я был в числе тех, кто выступал против фильма, и даже сейчас не отрицаю необходимости своих слов. Я сказал, что товарищ Кауфман доказал свои качества вполне независимого и великого мастера как в художественном, так и в техническом аспектах своей работы. Я рассматриваю эту картину как первую самостоятельную работу товарища Кауфмана, помимо фильма "Ясли". Однако некоторые другие товарищи обсуждали совершенно другие вопросы: идеологическую ценность этого фильма, его соответствие требованиям нашего времени, его социальное содержание и своевременность. Основные дискуссии были связаны с этими вопросами и стали очень острыми. Я очень доволен сегодняшними докладами, особенно от товарища Котинского, потому что я впервые слышу от него, что он может изменить свое мнение, и это вселяет некоторую надежду. Товарищ Макотинский упомянул пионеров, гимн труда и т. д. Присутствовал ли кто-нибудь из них в первой версии фильма товарища Кауфмана? Нет, это не так.
Николай Вороный: Нет.
Петр Косячный: Весь третий раздел, основанный на промышленном материале и оставляющий очень сильное впечатление, является результатом дополнительной работы товарища Кауфмана над этой картиной. Именно поэтому сейчас мы должны объявить амнистию по одному из пунктов предыдущего решения, в котором говорится, что фильм не соответствует современным задачам с точки зрения идеологической согласованности и социального содержания.
Михаил Макотинский: Это не амнистия, это оправдание.
Яков Савченко: Отмена.
Петр Косячный: Правильно, отмена. Эти улучшения способствуют повышению социальной ценности и своевременности фильма. Сам товарищ Кауфман тогда сказал, что не смог продумать эти аспекты по объективным причинам (у него не было времени из-за окончания съемочного сезона, впереди была поездка за границу и т. Д.). В результате сегодняшние репортажи полностью характеризуют этот фильм и приносят полное примирение с некоторыми товарищами, которые думали, что существует “атакующая” группа. Не было никакой группы; просто некоторые люди хотели, чтобы фильм стал еще лучше. Если бы только каждая дискуссия имела такие результаты, это была бы идеальная организация ВУФКУ.
Я считаю, что предыдущая оценка должна остаться неизменной, за исключением того момента, о котором я упоминал ранее. В решении говорится, что это высокохудожественная режиссерская работа, безупречная операторская работа и идеологически ценный фильм.
Решение Правления было одобрено одним голосом, поскольку два члена Правления написали свои отдельные мнения. Сегодня я снимаю свое отдельное мнение, поскольку корректировки товарища Кауфмана повысили социальную ценность фильма, который мы требовали. Таким образом, мы должны только добавить к предыдущему решению, что никаких дополнительных поправок или корректировок не требуется, и одобрить фильм.
У меня есть практическое предложение: фрагменты из докладов товарищей Савченко и Макотинского должны быть опубликованы в прессе. Наш художественный отдел должен инициировать дискуссию, чтобы подготовить харьковскую общественность к предстоящему показу в Харькове. Мы не можем решить проблему синхронизации прямо сейчас. Его следует отложить по инициативе художественного отдела.
Яков Савченко: Этот фильм основан на городском материале. Есть предложения создать подобный фильм на деревенском материале.
Михаил Кауфман: Как правило, режиссеру приходится оправдываться. Но сегодня мне не нужно оправдываться. Я должен просто ответить на некоторые замечания, касающиеся умножения, протяженности танцевальных сцен и промышленных эпизодов.
До этого я должен сказать несколько слов о своих методах и причинах утверждать, что я работаю в соответствии с научным подходом, а не интуицией.
Это не значит, что я не полагаюсь на интуицию; тем не менее, я разработал определенную методологию, которая помогает мне подходить к работе подходящим образом. Моя работа основана на аналитическом подходе к окружающим явлениям.
Наш невооруженный глаз ничего не знает о реалиях жизни, потому что эти явления рассеяны во времени и пространстве. Наблюдая одно явление и переходя через некоторое время к другому, мы теряем связь между ними. В этой картине у меня есть возможность диалектически организовать отдельные явления, которые рассеяны и не могут быть непосредственно связаны с другими явлениями.
Как реализовать эту работу? Я рассматриваю свою работу как работу химика. Химик разлагает вещество на элементы, а затем составляет их в определенной пропорции, создавая новое вещество. Разложив жизненную субстанцию на элементы и избавившись от всех методов фиксации, предоставляемых техникой кинокамеры, мы можем использовать их для анализа жизни [...] и их организации и синтеза.
Это подводит нас к умножению. Я уменьшаю расстояние между отдельными случаями длительного процесса, который не может быть воспринят как процесс невооруженным глазом. Я выполняю ту же работу, что и ученый со своим микроскопом: я наблюдаю через микроскоп различные явления, невидимые невооруженным глазом. Обычный человек может найти то, что он видит через микроскоп, странным, забавным или необычным.
Вот почему замечание о умножении как методе, который выделяется на фоне рисунка пленки, беспочвенно, поскольку все технические возможности, предоставляемые кинокамерой, должны быть на 100% использованы для увеличения наших знаний о жизни. Протяженность танцевальных сцен спорна. Я проверю это с аудиторией, а затем, возможно, соглашусь. Товарищ Косячный ошибся в одной из корректировок в фильме. Он сказал, что раньше в нем отсутствовали индустриальные сцены. Но если бы мы исключили из фильма все индустриальные эпизоды, мы бы убили весь его социальный смысл.
Моя картина невообразима без индустриальных эпизодов; в этом случае у нее не было бы защитников во время предыдущего показа. Я просто чувствовал необходимость укрепить эти моменты, чего раньше нельзя было сделать по разным причинам. Вот почему я не возражал против предложения товарища Косячного и не считал его врагом моего фильма. Я принимаю не только позитивную критику, и если критика может быть плодотворной, я только приветствую ее. Даже сейчас я не верю, что фильм удовлетворительно рассматривает проблему индустриализации.
Я думаю, что без тяжелой промышленности вообще нельзя говорить об индустриализации. А на моей картине легкая промышленность изображена как тяжелая промышленность и сливается с вопросом индустриализации в целом. Меня насторожил тот факт, что строительные и другие промышленные моменты в фильме приведут к стремлению увидеть и тяжелую промышленность. Тем не менее эпизоды в фильме настолько впечатляющи, что это стремление не появляется, и моя тревога устраняется. Теперь я хочу сказать, что я ценю этот фильм так же, как и вы.
Я сделал огромное количество открытий в монтаже и съемках этого фильма. Вот почему я не хочу, чтобы он шел по пути многих других неигровых фильмов. На основе нехудожественного материала мне удалось снять фильм, который, несмотря на необычный монтаж, не приводит к нарушению зрения и логически решает различные вопросы. По крайней мере, никто не упомянул, что это непонятно для масс, что это хаос, эстетизм, чистый формализм и так далее. И все же я чувствую, что этот фильм подавляется и уходит под ковер. Пресса, даже наш журнал, до сих пор молчала о фильме. Вместо этого они пишут о многих других фильмах, некоторые из которых даже не были выпущены.
Это адекватный фильм, и зрители должны воспринимать его адекватно. Импульс к просмотру фильма передается через его рекламу. В этом отношении ничего не было сделано. Мы должны немедленно поднять этот вопрос. Что касается показов фильма и кинотеатров. Я знаю о тенденции показывать неигровые фильмы во второстепенных кинотеатрах. Это совершенно неправильно, и не потому, что я хочу увидеть свою фотографию у Мансера.
Вся провинция следит за показами в основных кинотеатрах, особенно в столице. Если картина не была показана в первичных кинотеатрах, это должен быть вторичный фильм. Еще один вопрос касается многих эпизодов в моем фильме, которые основаны на четком ритмическом паттерне. Я не знаю, будет ли специально составленная музыка, которая будет сопровождать фильм, на 100% удовлетворительной, но такая синхронизация значительно увеличит влияние многих эпизодов. Мы должны поднять этот вопрос, потому что в Москве уже есть ряд звуковых постановок, и у нас есть определенная договоренность. Я хотел бы, чтобы инспекционная комиссия зафиксировала предложение о синхронизации в весеннем фильме. Я также хочу отметить тот факт, что этот фильм стоит меньше, чем любые другие аналогичные фильмы.
Михаил Макотинский: Сколько?
Михмаил Кауфман: До поездки в Харьков фильм, по данным бухгалтерии, стоил 17 000 рублей. 60% этой суммы составляют административные расходы Завода, услугами которого я даже не пользовался.
Фильм стоит около 10 000 рублей, но даже если бы он стоил 17 000 (20 000 с поездкой в Харьков), я просто должен указать на такой важный и существенный факт. Что касается предложения товарища Савченко о деревне, то я сожалею, что не смог этого сделать по разным причинам. Мне пришлось уехать за границу, и каждую неделю мне говорили: ты должен быть готов, ты едешь за границу с экспедицией ЦК металлургов, заканчивай свою работу как можно скорее...
Петр Косячный: Никогда не доверяйте сплетням.
Михаил Кауфман: Я не думаю, что председатель Правления и само Правление являются сплетниками. Я расширил свою работу от короткометражного фильма до полнометражного фильма, и я работаю в самых неадекватных условиях. Возможно, при других обстоятельствах расходы можно было бы снизить. Жаль, что отсутствует деревенская часть, потому что мы могли бы создать седьмой эпизод о промышленности и восстановлении сельского хозяйства. Я предложил еще одну тему - “деревня будущего”, посвященную стиранию границ между городом и деревней. Вот как я вижу деревню будущего.
"Михаил Кауфман" // Украинская дилогия// Национальный центр Олександра Довженка, 2018. -300 с.