Многоожидаемая картина Звягинцева, конечно же, вызывала большой интерес прежде всего в связи с сенсационным успехом его дебютного «Возвращения» (2003). Интерес подогревался еще и тем, что о фильме практически ничего не было известно, на съемочную площадку журналистов не допускали, интервью по поводу своей новой работы Андрей Звягинцев не давал, до последнего держалось в секрете даже имя писателя, по мотивам которого снималось «Изгнание».
Режиссер предложил свою версию повести Уильяма Сарояна. Он поведал историю любви, затронув моральные проблемы, поднявшись до притчи. Однако, «Изгнание» принесло и большое разочарование. Фильм слишком предсказуем. Он словно идет вслед за «Возвращением» — не только по стилю, но и тематически, и возникает ощущение, что режиссер положился на уже проверенные приемы и не развивает их. Ощущение «дежа вю» поддерживает актер Константин Лавроненко, который играет в «Изгнании» Алекса, отца двух детей, на сей раз мальчика и девочки (в «Возвращении» у персонажа Лавроненко были два сына). Снова речь идет об отцовстве и родительской любви, но основная линия здесь все-таки — отношения Алекса с женой Верой, роль эту исполнила шведская актриса Мария Бонневи, актриса с холодным взглядом, придающим ее героине некую загадочность. Снова семейные фотографии намекают на прошлое отца, а также его мрачного брата Марка (вполне возможно, преступника), сыгранного Александром Балуевым. Изобразительно фильм опирается на средневековую живопись и на цитаты из фильмов Андрея Тарковского, Бергмана, Антониони, только на сей раз цитаты слишком очевидны. Они не сливаются с историей, они навязчивы и превращают 150-минутный фильм в затянутый римейк «Возвращения».
В результате, все это ослабляет веру не столько в способность Звягинцева как режиссера, сколько в его вклад в развитие кинематографического языка, который состоит отнюдь не в реконструкции достижений мастеров. Если бы не было «Возвращения», то и «Изгнание» воспринималось бы, наверное, по-иному, и разговор о нем был бы другой. После триумфа первой картины ожидания были чрезвычайно высоки.
В фильме постоянно делаются ссылки на Новый Завет. В них заложено стремление усилить моральный посыл, но он слишком «отполирован» визуально, изображение тянет на себя.
Как фильм-загадка «Изгнание» без сомнения привлечет к себе внимание кинокритиков и киноведов, как это произошло несколько лет назад с «Возвращением». Однако он не дает повода предположить, что режиссер двигается в новом направлении и вообще двигается в каком-либо направлении. Это мрачная версия первого фильма. Возможно, Звягинцеву понадобится третья картина, чтобы вырваться за рамки выбранного им киноязыка, уйти от выбранной им роли пророка. Своя история — и драматургически, и изобразительно.
Боймерс Б. Других посмотреть, себя показать // Экран и сцена. 2007. № 20-21. Май.