Кинофильм «Светлый путь» подарил нашему народу еще одну песню-символ — «Марш энтузиастов». Существуют любопытные сведения о том, как сам автор относился к своей песне. Однажды Аркадий Островский, разговаривая с Дунаевским, спросил его, какую из своих песен он считает наиболее удачной. Предполагая, что композитор назовет «Песню о Родине», он удивился, когда услышал в ответ название другого произведения — «Марш энтузиастов». «В этой песне, — сказал Дунаевский, — выражена эпоха. А это — самое главное для художника».
Исааку Осиповичу казалось, что именно в этой песне он достиг вершины романтического взлета и сумел опоэтизировать, как никогда, «мечту прекрасную, еще не ясную». Можно добавить: ни в одной советской песне о романтике созидательного труда не было такого сплава лирики, заразительного оптимизма и гимнической величавости. Кинофильм «Светлый путь» обретает цельность в первую очередь благодаря «Маршу энтузиастов», тема которого проходит через весь фильм.
Впервые тема марша появляется в волшебном сне Золушки-Тани: ткацкая фабрика, на которой она никогда прежде не бывала, представляется ей красивым сказочным дворцом. На фоне пульсирующего аккомпанемента скрипок (имитация равномерного ритма ткацких станков) валторна медленно ведет мелодию припева («Нам нет преград»), и ее мягкое, завораживающее звучание как бы «обволакивает» Таню, пробуждая в ней смутные грезы о прекрасной и таинственной новой жизни. Передав последнюю фразу припева металлофону (излюбленный прием Дунаевского при оформлении эпизодов «очарования» — вспомним «Цирк» и «Весну»), композитор постепенно ослабляет и без того тихое звучание оркестра, неуклонно увеличивая «производственный шум» (гул ткацких станков), который полностью заглушает музыку: сказка кончилась, Таня, ошеломленная грохотом, начинает свой «светлый путь» с метлой в руках в качестве простой «подметальщицы»...
Второй раз Дунаевский вводит тему припева тогда, когда Таня, став ткачихой, задумывает осуществить свой первый рекорд — показательную работу на шестнадцати станках. Мелодия снова тихо звучит в очень медленном темпе, на этот раз в низких регистрах духовых инструментов, передавая тревогу Тани за выполнение задуманного плана. Последнюю фразу припева композитор передает затем виолончелям, и конец музыкального эпизода своей просветленностью обещает надежду. Казалось бы, в данном случае музыка выполняет чисто иллюстративные функции... Но нет! Тема «Марша энтузиастов» активно участвует в развитии драматургии фильма и формируется как главная песня, раскрывающая характер главной героини. Поэтому в третий раз, когда в небольшом оркестровом эпизоде возникает лишь первая фраза припева, она уже приближена к ритму марша, хотя пульсирующий фон струнных по-прежнему оттеняет тревожное состояние Тани: от тридцати станков она переходит сразу к ста пятидесяти... В музыке — соединение радостного возбуждения с беспокойством, которое подкрепляется мини-речитативом: «Ой, боюсь, боюсь, отстану, ой, боюсь, не докручу!» (перифраза вступительной песни к фильму: «Ой, боюсь, боюсь, отстану, ой, боюсь, не долечу!»). Далее наступает маленькая «передышка» перед рождением песни — камера переносит нас в кабинет директора фабрики (всего лишь на неполную минуту экранного времени) — директор теперь пытается «примазаться» к рекорду, о котором раньше не хотел и слышать. Затем перед нами снова цех со ста пятьюдесятью ткацкими станками, и мы оказываемся свидетелями рождения эпохальной песни — «Марша энтузиастов».
Если в первом эпизоде музыка заглушается «производственным шумом», то теперь она из этого «шума» рождается. Гудение станков трансформируется в величавую симфоническую экспозицию, где благозвучно переплетаются темы запева и припева, музыка наполняется патетическими восклицаниями, ее широкий эмоциональный разлив приобретает активную энергию и плавно подводит к четкому, ритмизированному, всем ныне известному маршевому вступлению, после которого следует, наконец, и сама песня:
Нам ли стоять на месте? В своих дерзаниях всегда мы правы. Труд наш есть дело чести, есть подвиг доблести и подвиг славы. К станку ли ты склоняешься, в скалу ли ты врубаешься — Мечта прекрасная, еще не ясная, уже зовет тебя вперед.
Н. Шафер. Дунаевский сегодня.