Почти необъяснимо возникновение уже в тридцатых годах персонажа-травести Леночки в картинах, жанр которых точнее всего можно было бы определить нездешним словом «комическая». Каскад самоигральных трюков, череда невероятных гэгов, отточенная эксцентриада Великого Немого, в то время как кинематограф вовсю уже заговорил, — и в центре всей этой круговерти — Янина Жеймо, «наездница, акробатка, музыкальный эксцентрик, танцовщица, мастер кинематографической игры» (Г. Козинцев). Совершенно невероятное в советских условиях появление эксцентрической маски Жеймо, типологически вполне сопоставимой с масками Чаплина и Ллойда, братьев Маркс и Китона, имеет свое объяснение: в то время, как вовсю разворачивалась борьба за «большое советское киноискусство», резервуаром здоровой и естественной кинематографичности оставалось идеологически (пока) не охваченное детское кино. К тому же немое, то есть рассчитанное для показа сельскими киноустановками. Тут-то и шалила «формалистическая» школьница Леночка. Однако судьба сериала была уже предрешена начавшимися в кинематографической среде дискуссиями о формализме и натурализме, альтернативой которым в конце концов стало правдоподобие, более чем чуждое вечной Золушке советского экрана Янине Жеймо. Посмотрите «Леночку» — это конспект несбывшегося!
Шмыров В. Разбудите Леночку // Сеанс. 1993. № 8.